Обманутая, но торжествующая Клио

Выясняя происхождение "постановлений", можно с уверенностью сказать, что советские спецслужбы не могли быть причастны к их изготовлению: образ Советского Союза — врага Германии ни в коей мере не отвечал в середине 30-х годов интересам советской политики. Документы готовились человеком, в совершенстве владевшим русским языком, скорее всего образованным эмигрантом. Этот человек имел весьма смутные представления о стиле работы советского политического руководства и структуре высших политических органов СССР. Его даже не смущала придуманная и немыслимая частота заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) и преимущественно внешнеполитический характер обсуждавшихся на нем вопросов. Он имел лишь общее представление о внутреннем развитии СССР, а знание международного положения черпал, судя по всему, из сообщений средств массовой информации, готовя на их основе свои разработки возможных политических комбинаций. В своих стратегических прогнозах он оказался прав: спустя несколько лет после передачи "постановлений" разгорелась Вторая мировая война, в которой Советский Союз воевал с Германией почти именно в той комбинации союзнических государств, на создании которой так настаивало "Политбюро ВКП(б)". Затем наступил и роспуск Коминтерна.

Итак, автор "постановлений" нам сегодня пока не известен. Зато существует несколько более или менее документированных версий того, что за мотивы руководили фальсификатором и каким образом его изделия становились известны гитлеровскому руководству.

Первая версия была высказана немецким историком Пфаффом. Согласно ей, "постановления" передавались представителем ТАСС в Австрии Ф.В.Боховым. Однако Бохов являлся на самом деле не представителем ТАСС, а венским корреспондентом лондонской газеты "Дейли экспресс" и по совместительству — агентом гестапо. Никаких документальных подтверждений того, что он имел хотя бы какое-то отношение к "постановлениям", не имеется.

Вторая версия изложена немецкими исследователями М.Рейманом и И.Сюттерлин. Суть ее сводится к тому, что "постановления" поступали в Германию через австрийскую разведку. Посредниками между авторами фальсификации и ее получателями (возможно даже и самими авторами) являлись жители Вены, некто доктор А.Рютц, выходец из Прибалтики, хорошо знавший Россию и русский язык, связанный с российской эмиграцией, и некто "Рафаэль", связанный с троцкистской организацией "Анти-Коминтерн". В изготовлении подлога был заинтересован руководитель восточного отдела внешнеполитического ведомства НСДАП доктор Лейбрандт, договаривавшийся в ряде случаев о частоте предоставления "постановлений": они создавали ему необходимый авторитет в глазах нацистского руководства. Изготовители фальшивки с ее помощью пытались поправить (и не без успеха) свое материальное положение. Свою версию Рейман и Сюттерлин постарались подкрепить обширными документальными свидетельствами, в частности ведомостями оплаты каждого поступавшего "постановления"[101]. В ее пользу говорит и тот факт, что о "постановлениях" в 1934–1935 гг. знали не только германские и австрийские спецслужбы. В 1934 г. А.Ерт, руководитель "Анти-Коминтер-на", был ознакомлен с ними и счел их фальсификацией[102]. По словам Николаевского, В.Врага, связанный в 1934–1935 гг. с польской разведкой, имел контакт с неизвестным, который предложил ему купить "постановления". Врага даже ознакомился с ними и убедился, что это фальшивка[103]. Иначе говоря, авторы подлога не делали из него эксклюзива для австрийских и германских спецслужб, предлагали свои услуги представителям различных государств, надеясь на ответное вознаграждение.

Политические реалии середины 30-х годов оказались в чем-то проще, а в чем-то сложнее тех, которые старались очертить автор или авторы "постановлений". Следует отдать им должное за их тщательность в отслеживании основных событий мировой истории того времени, за изобретательность в стратегических и тактических расчетах и прогнозах. Они явно творчески подходили к делу. Не обделенные воображением, авторы подлога попытались очертить механизмы, цели политических решений, принимаемых в СССР, и, увлеченные, пошли еще дальше в своих попытках реконструировать самые глубинные основы принятия таких решений.

Глава 5. "Сибирский Пимен", или Несостоявшееся открытие гения В.И.Анучина

В 1940 г. в ленинградском журнале "Литературный современник" был опубликован фрагмент мемуаров к тому времени уже мало кому известного ученого и педагога В.И.Анучина[104].