Обманутая, но торжествующая Клио

Но время, как всегда, все расставило по своим местам. Уже в годы перестройки, когда интерес к подлинной истории Отечества стал мощным политическим фактором, начала постепенно приоткрываться действительная картина убийства. Тогда же впервые появились и публичные высказывания относительно подлинности "воспоминаний Мейера" и приложенных к ним документов[290](впрочем, даже еще в 1990 г. "воспоминания Мейера" были опубликованы Товариществом "Возрождение" Всероссийского фонда культуры без каких-либо комментариев и предисловия — как рассказ очевидца[291]). Ныне, после того как стали известны и доступны многие материалы, связанные с судьбой царской семьи в 1918 г., когда специальная правительственная комиссия завершила свою работу вместе с окончанием официального следствия по делу об убийстве, мы вновь можем констатировать: фальсификатор "воспоминаний Мейера", как и многие другие его собратья по перу, ошибся в том, что не ожидал разоблачения. Оно свершилось, как только стало возможным изучить сохранившиеся документы и сравнить их друг с другом.

Проникнутый, возможно, благородной идеей разоблачить миф о спасшихся от расстрела членах царской семьи, автор подлога создал новый миф. В главном — в том, что все одиннадцать узников Ипатьевского дома были убиты, — фальсификатор оказался прав. Но от этого его подлог не стал достовернее.

"Воспоминания Мейера" напоминают нам подлоги В.С.Кавкасидзева, который, стремясь восстановить истинную картину смерти сына Петра Великого — царевича Алексея, прибег к фальсификации переписки Румянцева с одним из близких ему людей[292]. Создавая "воспоминания Мейера", автор фальшивки также по-своему стремился как бы реконструировать события, установить историческую истину. Но если Кавкасидзев исходил исключительно из такого благородного побуждения, то автор "воспоминаний Мейера" все же преследовал и более прозаические цели, имевшие общественное звучание.

Глава 10. "Бесценное собрание рукописей и книг" в последнем "Акте" драматической судьбы Раменских

Наверное, каждый из тех, кто пережил первые послемартовские месяцы 1985 г., время волнующего ожидания, неопределенных надежд, смутных ощущений перемен, теперь, спустя годы, по-разному видит в том времени себя. Помнится, как в то время небольшой кружок историков, занимавшихся историей России XIX в., да и близким кругом проблем, поразила публикация в журнале "Новый мир" одного дотоле неизвестного исторического документа — "Акта о педагогической и общественной деятельности семьи учителей Раменских из села Мологино Калининской области"[293].

Вне всякого сомнения, это была сенсационная публикация, поскольку она вводила в общественный оборот ранее неизвестные исторические источники XVII–XX вв., а также ценные сведения о еще большем круге исторических материалов, не дошедших до наших дней. Автор публикации — М.Маковеев — в предисловии рассказал об обстоятельствах создания и истории бытования поразительного документа.

Известная учительская династия Раменских, основателем профессии которой стал еще в XVIII в. Алексий Данилович Раменский, немало сделала для просвещения россиян, снискав уважение и признание современников. В Тверском крае в их мологинской усадьбе бывали выдающиеся люди разных эпох — известный мемуарист и ученый А.Т.Болотов, революционер и публицист А.Н.Радищев, историк Н.М.Карамзин, писатель И.И.Лажечников, художники О.А.Кипренский, А.Г.Венецианов, И.И.Левитан, представители различных политических и общественных движений, начиная от М.А.Бакунина, С.М.Кравчинского, С.Л.Перовской, А.И.Желябова и кончая М.В.Фрунзе, Д.И. и М.И.Ульяновыми. "Глубочайший драматизм судьбы учителей Раменских, — писал Маковеев, — состоял в том, что их служение святому делу народного просвещения почти непрерывно сопровождалось преследованиями со стороны официальных властей. Раменские сидели в острогах, были в ссылках, многие из них лишались званий, состояний, должностей. За ними следили штатные и добровольные доносчики, в их мологинскую усадьбу засылались провокаторы… Трудно представить себе другой, внешне самый обыкновенный, сельский дом, который на протяжении полутора веков хранил бы под своей крышей столько государственной важности тайн, секретных писем, исторических документов. Его архив и библиотека насчитывали до десяти тысяч единиц конфиденциальной переписки с известными людьми и сотни древних (рукописных и старопечатных) книг… Публикуемый ниже "Акт", рассказывающий о жизни шестнадцати поколений необыкновенной династии, подтверждает все это"[294].