Обманутая, но торжествующая Клио

Внешне суховатая и сдержанная канва рассказа "Акта" о связях Раменских с Радищевым и судьбе его архива содержала ряд малозаметных, но сенсационных подробностей. Из литературы было известно, что отец Радищева, по крайней мере с 1798 г., какое-то время жил в знаменитой Саровской пустыни. "Акт" утверждал, что с этим монастырем связано еще более выдающееся для истории общественного движения в России событие — хранение рукописей Радищева и переписка его "Путешествия из Петербурга в Москву". Исследователи, писавшие о Радищеве до этого, в своем подавляющем большинстве были едины в том, что после возвращения из ссылки Радищев испытал тяжелый духовный кризис и отказался от публицистической деятельности. "Акт" свидетельствовал о том, что Радищев сохранил свои убеждения и продолжал работу над новыми сочинениями, изобличавшими самодержавие и крепостничество.

Названные подробности повествования "Акта" удивительным образом подтверждали ряд гипотез, которые впервые выдвинул и попытался доказать писатель-литературовед Г.Шторм. Его книга "Потаенный Радищев", опубликованная в сокращенном варианте в конце 1964 г. в журнале "Новый мир", а затем, в 1965 г., вышедшая отдельным изданием[360], содержала попытку обосновать идею о том, что Радищев спустя годы после своего ареста и ссылки продолжал работать над "Путешествием из Петербурга в Москву", углубив обличительное содержание книги, и даже поручил близким ему людям организовать ее переписку в Саровском монастыре.

Книга Шторма стала одним из заметных событий в литературоведческой и историографической мысли СССР начала 60-х годов. Написанная живо и занимательно, она вызвала к жизни дискуссию о радищевской текстологии, дала сильный толчок радищеведению. Но, несмотря на многочисленные архивные находки Шторма, книга стала лишь историографическим фактом. Время не только не подтвердило основных выводов автора, но и показало, что он ошибался в своей гипотезе. Фальсификатор "Акта" знал книгу Шторма и своим подлогом попытался доказать обоснованность его гипотезы.

Таким образом, мы можем сказать более определенно о времени изготовления фальсифицированного "Акта" — после 1964 г. В пользу такой датировки говорят его многозначительные умолчания. Автор фальсификации, как уже было показано нами на примере с книгой Нечкиной, был не только в курсе исторической и литературоведческой литературы, в том числе советской, но и следовал ее основополагающим концептуальным схемам. В этом отношении весьма показательно, что в "Акте" среди друзей Раменских не фигурируют ни Л.Д.Троцкий, ни Н.И.Бухарин, ни кто-либо другой из известных советских деятелей, подвергшихся репрессиям. Можно возразить, что в 1938 г. упоминания этих лиц были уже невозможны. Но фальсификатор, рискнув связать Раменских с Ульяновыми, вряд ли мог удержаться в 1938 г. от такой же связи, скажем, с И.В.Сталиным. Проверка подлога в 1938 г. имела бы равные для него последствия в отношении фальсификации как связей с Ульяновыми, так и связей со Сталиным. Все объясняется просто: в начале 60-х годов фигура Сталина не была столь исторически значима для того, чтобы указывать на связь с ним кого-то из Раменских.

Весьма показательно, что до выхода книги Шторма "радищевская версия" связей Раменских не фигурирует в публикациях о роде. Это говорит о том, что легенда о Раменских складывалась постепенно, обрастая все новыми и новыми фактами. "Акт" должен был документально и официально утвердить устную версию истории династии Раменских. Первые реальные следы его существования относятся к октябрю 1966 г. Во всяком случае, в машинописной копии небольших воспоминаний отца Антонина Аркадьевича, датированных именно этим временем, сказано: "И вот в результате почти 25-летних поисков мой сын, будучи тяжело больным, с помощью друзей сумел разыскать немногие, но очень важные для истории нашей семьи документы. Прежде всего, документы, составляющие материалы по обследованию нашей семьи Ржевским краеведческим музеем, Ржевским педтехникумом, наконец, Ржевской комиссией педагогов и краеведов, которые по заданию наркома просвещения Бубнова вели обследование и изучение нашей семьи с 1934 по 1938 гг. Эти акты являются сейчас подлинными и бесценными, и единственными документами по истории семьи"[361].