Обманутое время

Либби никак не могла сосредоточиться. Она смотрела в монитор, пытаясь вызвать в себе интерес к тем словам, которые написала. Островитяне Колбари и их ритуальный лунный танец больше не привлекали ее. Она надеялась, что диссертация поможет ей справиться с собой — надо только с головой погрузиться в работу. Раньше никто и никогда не отвлекал ее от исследований. В колледже, пока соседки по комнате устраивали шумные вечеринки, она в уголке ухитрялась писать курсовые. Благодаря своей способности сосредотачиваться ей и удалось сделать научную карьеру. Бывало, приходилось писать статьи в палатке, при свете керосиновой лампы, читать записки, сидя верхом на муле, и готовиться к лекциям в джунглях. Как только она приступала к работе, все остальное теряло смысл.

В третий раз прочитав один и тот же абзац, она поняла, что может думать только о Кэле.

«Лучше бы в свое время побольше интересовалась химией», — подумала Либби, снимая очки и массируя веки. Если бы разбиралась в химии, то, возможно, поняла бы, почему ее так влечет к нему. Надо будет найти книгу, в которой, без сомнения, объясняется природа влечения. Тогда она сумеет все обдумать, проанализировать. Ей не хочется отдаваться на волю чувства, отринув логику. Мечтать о любви и романтических отношениях — одно. А испытывать сильные чувства — совсем другое.

Глубоко вздохнув, Либби немного отъехала на стуле от стола и поджала под себя ноги. Не отрываясь от монитора, она поставила локти на колени, а подбородком оперлась о кулаки. «Я не влюблена», — твердила она себе. Просто сработал рефлекс… Так быстро не влюбляются. Можно испытывать симпатию, влечение… иногда даже сильное. Но для любви нужно еще много всего другого.

Общие взгляды, общие интересы. Вот что всегда имело для Либби смысл. Как она может влюбиться в Кэла, когда он сам признался, что любит только одно — летать? И есть, добавила она, невольно улыбнувшись.

Влюбленные должны хорошо знать друг друга, иметь общие цели в жизни. Конечно, именно это жизненно необходимо для любви. Как она может влюбиться в Калеба Хорнблауэра, если она ничуточки его не понимает? Его чувства для нее загадка, о его жизненных целях она не имеет ни малейшего понятия, а что касается характера… Похоже, настроение у него меняется по сто раз на дню.

Он часто тревожится. Почему? Либби вспомнила, какой у него порой делается рассеянный и обеспокоенный взгляд и на лбу обозначается морщинка. Он производит впечатление человека, который повернул не туда и в одночасье очутился в незнакомой, чужой стране.

Да, он встревожен, но и сам заставляет ее тревожиться, напомнила себе Либби, боясь, что сочувствие одержит верх над здравым смыслом. У него слишком сильный характер, слишком много обаяния, и он слишком уверен в себе. В ее тщательно распланированной жизни нет места для такого мужчины, как Кэл. Одним своим присутствием он превратит ее жизнь в хаос.

Либби услышала, как он вошел в дом, и тут же напряглась. Пульс участился, кровь быстрее побежала по жилам. Опять рефлекс!

Недовольная собой, она снова придвинула кресло к столу. Пора поработать. Более того, она будет работать до полуночи, а о Кэле даже не подумает. Она заметила, что снова грызет ногти, и возмутилась:

— Черт побери, да кто такой этот Калеб Хорнблауэр?

Меньше всего Либби сейчас надеялась получить ответ на свой вопрос и очень удивилась, когда откуда-то сбоку послышался тоненький металлический голосок. Она схватилась за край стола, чтобы не упасть, и с раскрытым ртом уставилась в монитор, на котором появились слова:

«Хорнблауэр Калеб, капитан МКВ в отставке».

- О господи! — Схватившись за горло, она покачала головой. — Нет, подождите…

- Есть подождать.

Либби закрыла рот дрожащей рукой. Наверное, у нее галлюцинации. Вот именно, галлюцинации. От напряжения, переутомления и недосыпа ей мерещится невесть что. Закрыв глаза, она сделала три глубоких вдоха. Но, когда открыла глаза, оказалось, что слова по-прежнему на экране.

— Какого черта здесь происходит?

- Запрос отклонен. Введите дополнительные данные.

Дрожащей рукой Либби отодвинула стопку документов и увидела часы Кэла. Она готова была поклясться, что голос, который она слышала, исходит из них. Нет, этого не может быть! Кончиком пальца она тронула тоненький, с нитку, прозрачный проводок, который шел от часов к жесткому диску.

— Какую игру он ведет?

- На данном устройстве доступны пятьсот двадцать игр. Какую предпочитаете?

- Либби! — Калеб возник на пороге и сразу все понял. Нет смысла упрекать себя за забывчивость. Более того, подсознательно он, наверное, даже хотел оказаться в таком положении, чтобы пришлось сказать ей правду. Но теперь, когда она повернулась, он уже не был так уверен, что правда пойдет кому-либо из них на пользу. Либби не просто испугалась, она в бешенстве!

— Ну, Хорнблауэр, рассказывай, что здесь происходит.

Он попробовал беззаботно, по-дружески улыбнуться.

— Где?