Обманутые иллюзии

– Я был жертвой изнасилования. Иногда этого бывает достаточно. – Он пожал плечами, как бы пытаясь избавиться от этого воспоминания, но этот жест получился неуклюжим. – Вот я и платил ему. Всякий раз, когда он присылал открытку. И я посылал ему сумму, указанную на этой открытке. Когда ты перебралась ко мне, я всегда сам брал почту. На всякий случай.

Сочувствие, иссякнув, сменилось шоком.

– Постой-ка! Ты хочешь сказать, что он шантажировал тебя и после того, как мы сошлись? Он делал это все время, и ты мне ничего не сказал. – Рефлекс, и больше ничего, заставил ее сделать выпад в его сторону. – Значит, ты не совсем доверял мне, если ничего мне не сказал?

– Черт возьми! Мне же было стыдно. Стыдно за то, что со мной произошло, стыдно, что мне не хватило смелости послать его подальше… Я испугался, что ему надоест держать меня на привязи и он выполнит свою угрозу и расскажет прессе о том, что Макс… – Он оборвался на полуслове и выругался. Он не собирался заходить так далеко в разговоре.

Стыд и гнев охватили его.

31

Роксана тихо, протяжно вздохнула. Она испугалась, очень испугалась, оттого что знала, о чем он сейчас скажет. Но она хотела в этом убедиться.

– Что Макс, что, Люк?

Так уж и быть, подумал он, выложу ей все. И тогда вопрос о доверии больше не встанет.

– Что Макс использовал меня в сексуальном плане.

Краска гнева отхлынула от ее лица, и оно стало бледным, как стекло. Только глаза сверкали, темные и грозные, как тучи перед бурей.

– И он был способен на такое? Он был способен на такую ложь про тебя и папу?

– Не знаю. Я не мог рисковать, вот и платил. А тем, что платил, сделал только хуже самому себе.

Она закрыла глаза.

– Что может быть хуже?

– Дело в том, что Кобба на меня навел Уайатт, он же всем и заправлял. Я этого не знал, хотя, конечно, должен был догадаться, что Кобб не настолько умен, чтобы придумать такую тонкую штуку, как шантаж. Всякий раз, когда они поднимали ставки, я платил без звука. Но Уайатта и это не устраивало. Он копнул поглубже, чтобы узнать, как это так мне удается безо всяких разговоров платить больше ста тысяч в год.

– Сотню… – От самой мысли у нее перехватило дыхание.

– Я заплатил бы вдвое больше, чтобы остаться с тобой, – когда она взглянула на него, то поняла, что это только половина ответа, – а еще, чтобы ты не видела, какой я трус и что кто-то смог выковать цепь, из которой я не в силах освободиться. – Он отвернулся и заговорил медленно: – Меня использовали. Я так и не узнал, взял ли назад клиент Кобба свои деньги за меня или нет, но меня все равно использовали.

– Я это знала. Я говорила тебе, что всегда об этом знала.

– Ты не знала, чего мне это стоило. Внутренне. Да еще и шрамы у меня на спине. – Он пожал плечами и отвернулся. – Они ведь все равно что татуировка, Рокси. Напоминание о том, откуда я родом. Но я не хотел, чтобы ты смотрела мимо них. Я хотел быть непобедимым в твоих глазах – и в своих тоже. Это была гордость, и одному богу известно, сколько я заплатил за нее.

Она теперь сидела спокойно. Наручники на ее запястьях были лишь временным ограничителем, который легко открывался с помощью ключа. Оковы на гордости Люка были куда прочнее.

– Неужели ты всерьез считал, что это повлияло бы на мои чувства к тебе?

– Это влияло на мое отношение к себе. Уайатт это понял. И воспользовался этим. А так как он следил за каждым моим шагом, то он и спланировал все дальнейшие действия. Он потратил несколько месяцев, чтобы разработать эту ловушку. Наверное, именно поэтому все прошло так гладко.

Она больше не сопротивлялась и не злилась. Она просто оцепенела.

– Значит, он знал о твоем приходе той ночью?

– Знал. И ждал меня в своем кабинете. У него был пистолет. Я думал, он меня убьет и на этом все закончится. Но Сэму этого показалось мало. Он предложил мне коньяк. Этот подонок хладнокровно предложил мне выпить и выложил все, что про меня знает. Он обрисовал, что будет, если тебя и Макса посадят. Он знал, что у Макса могут быть срывы, и хорошо покуражился надо мной. – Он скривил губы. – Мне стало плохо. Я думал, что вся эта ситуация на меня так действует, но это был коньяк.

– Он подмешал тебе наркотик? О боже.

– Пока я там сидел, пытаясь что-нибудь ему противопоставить, вошел Кобб. Вот тогда-то я и узнал об их союзе. Он предложил Коббу выпить, а потом… убил его. Направил на него пистолет, спустил курок и убил.

– Он… – Она снова закрыла глаза, живо представив себе всю эту сцену. – Он хотел, чтобы тебя обвинили в убийстве.

– Ситуация была идеальная. Я отключился, а когда пришел в себя, то увидел, что он держит другой пистолет.

Чувствуя себя увереннее, чем он мог ожидать, Люк сел на скамейку и зажег сигару, после чего поведал ей то, что произошло дальше.

– Вот я и ушел. Исчез, – закончил он свой рассказ. – Пять лет я пытался забыть тебя. И ничего не удалось. Я объездил весь мир, Рокс, Азия, Южная Америка, Ирландия. Пробовал напиваться до полусмерти, но похмелье не нравилось. Пробовал работать. Пробовал женщин. – Он скользнул по ней взглядом. – С ними было лучше, чем с бутылкой.

– Надо думать.