Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)

— Мария, не мели чушь, — поморщился отец, — мне эта вертихвостка с роду не была нужна. - Отец неожиданно подхватил мать, приподнял над полом и крепко поцеловал. - Я как увидел, тебя крохотулечку, так и пропал. На всю жизнь пропал.

— Ну тебя, охальник старый. - Мать покраснела и слегка хлопнула мужа по плечу полотенцем, - Пусти немедленно, перед детьми неудобно.

— Сашка!

— Да, здесь я уже, Григорий Иванович.

— Ээээ, тетёха. Ты ещё даже из спортивных штанов не вылез.

— Надеюсь, это не помешает нам выпить?

— Ни в коем разе, ни в коем разе

Не успели выпить по рюмке, как позвонил Колосков. Григорий Иванович тут же засуетился, ворча и поторапливая жену.

- Погоди, ты, успеем, - слегка раздражённо буркнула Мария Васильевна. - Дай спокойно проверить, всё ли положила, а то ты меня весь следующий год упрёками изводить будешь.

- Что там проверять?! Бутылку положила?

- Да положила я твою бутылку.

- Что, только одну?

- Почему одну? Шампанское ещё.

- Тьфу ты! Я ж не про компот спрашиваю.

- Гриш, будь человеком, не дёргай меня, а.

- Мать, что ты, ей-богу. Я ж помочь тебе хочу.

- Хочешь помочь, ступай в нашу комнату.

- Зачем?

- Я там подарки внукам Колосковых приготовила. Принеси, а то, как бы, в самом деле, не забыть. Неудобно будет.

- Неудобно кабану за курицей ухлёстывать, - проворчал Григорий Иванович. - Ты давай, шустрее тут. Колосков просил не задерживаться. Все уже в сборе. Только нас и ждут. Я за подарками, а ты одевайся.

Мария Васильевна отмахнулась, и только убедившись, что всё взяла, а главное, хорошо упаковала: салаты не перевернутся, надёжно укутанное мясо не остынет, пирог не поломается, бутылки не побьются, - пошла одеваться.

Женщина поправила причёску и накинула на голову тонкий, как паутинка, белоснежный платок, который ей невероятно шёл, подчёркивая тёмные почти без седины волосы и удивительную моложавость лица. Мария Васильевна любовно пригладила мягкие концы, на её губах вспыхнула улыбка, отразившаяся и в карих глазах. Она невольно вспомнила, с каким терпением и в какой секретности собирал Григорий Иванович деньги на этот платок, зная, что жена о нём мечтает. Муж даже потихоньку от неё подрабатывал, чтобы не брать деньги с пенсии. А потом через какого-то знакомого заказал для неё настоящий, а не какую-то подделку, оренбургский платок: большой, пушистый, лёгкий и очень тёплый.

- Мам, ты такая красивая, - пробормотала Галя и нежно обняла её сзади.

- Галчонок мой ненаглядный. Это ты у нас красавица. Господи, куда это мы идём, зачем? - тяжело вздохнула Мария Васильевна. - Ты тут совсем одна затоскуешь.

- Я не одна…

- Да ладно тебе, - сокрушённо вздохнула мать, - что я не знаю, стоит нам только за двери выйти, твой благоверный спать отправится. Галчонок, вы ведь молодые, красивые. Что ж вы дома-то киснете?

- Я хотела в ресторане столик заказать, - вздохнула Галя, - но папа не позволил.

- Вот я и говорю, всех перебаламутит, старый сумасброд и в кусты.

- Мать, чего шумишь? Я чуть нашёл твои подарки. Вечно так засунешь, что потом с собаками искать надо.

- Гриша, …- начала мать нерешительно.

- Ну, чего опять? Вот ни на секунду нельзя вас оставить. Чую, пакость какую-то удумали.

- Не хорошо это, отец. Сам говорил, Новый год праздник семейный, а мы к чужим людям идём, вроде, как детей одних бросаем.

- Маша, прекрати мне эти разговоры говорить. Ты вот подумай своей головой, когда им своих детей делать, если мы тут день и ночь у них под ногами крутимся.

- Тьфу, на тебя. Как тебе не стыдно перед дочкой-то.

- А чего стыдиться?! Пусть она лучше Шурика своего постыдит. Сколько лет уж вместе, а детей всё нет.

- Папа, - пробормотала девушка, чувствуя, как у неё начинают подрагивать губы и набухать слёзы на глазах.

- Ну, уж прости, - развёл руками Григорий Иванович. - На правду, грех обижаться. - Он обнял дочь и осторожно погладил её по спине. - Ты пойми, я не со зла. Вижу, как ты маешься, а твой муженёк с каждым годом всё больше на пингвоулитку становится похож.

- На кого? - Галя, сморгнула слёзы и невольно рассмеялась.

- Вот если к толстому, важному пингвину прицепить домик, навроде, как у улитки, то вылитый твой Сашка получится. Семейство «Сашка и диван». Ты ж у меня умница, красавица, каких поискать, не тушуйся, прояви инициативу. Сходите куда-нибудь, потанцуйте, вина выпейте…

- А кто мне не позволил столик заказать?

- Ну, был не прав. Прости своего отца. Кто ж знал, что Колосков, … - Григорий Иванович махнул рукой и тяжело вздохнул, - да и Олег, опять же, только завтра будет.

- Пап, - Галя обняла отца и привычно потёрлась щекой о его грудь, - ты только не расстраивайся. Ведь ещё не поздно. Я сейчас Сашу подниму, и мы с ним что-нибудь придумаем.

- Вот и молодец, вот и умница, - тут же оживился явно повеселевший Григорий Иванович. - Так, девоньки, посторонитесь. Дайте мне на себя глянуть в последний раз. Галина Григорьевна, что застыла? Топай уговаривать мужа. Эх, не лёгкая это работа - из болота тащить бегемота, - невольно прокомментировал мужчина, наблюдая, как его дочь еле плетётся к своей спальне.