Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений

Еще тогда Адольф Винблад с Беньовским замышляли загнать конвойных и промышленных в трюм и направить бег корабля к испанским поселениям на западном берегу Америки. Оба они каким-то образом были уже хорошо осведомлены о положении дел в Калифорнии. Возможно, обо всем этом им рассказывал корабельщик в Петербургской газани. Винблад повторял, что в Калифорнии как никогда нужны рабочие руки. Но из-за позднего времени заговорщики поопасались плыть в Монтерей или Сан-Диего, да еще не зная пути.

Холодиловский корабль уже входил в устье реки Большой. По ее берегам раскинулась осенняя тундра с мхами, расцвеченными янтарной морошкой.

Через сорок верст показался Большерецк.

За старым крепостным палисадом были видны десятка три домов, амбары и склады, здание Большерецкой канцелярии, казарма, деревянная Успенская церковь. В этом городе жило около сотни обывателей и семьдесят казаков.

Но каким славным был этот город! В нем перебывали Лужин и Евреинов, Чириков и Беринг, Гвоздев и Федоров, Хитрово и Стеллер, Адриан Толстых, Креницын и Левашев и много других бесстрашных мореплавателей.

Большерецкий начальник Григорий Нилов был добрым, простым и ничем не отмеченным армейским капитаном, к тому же питавшим пристрастие к прозрачной влаге в казенном штофе. Он не оставил, подобно братьям Шмалёвым, ни карт, ни записок об исследованиях в Восточном океане.

«Шельмованный казак» Иван Рюмин и писарь Спиридон Судейкин в Большерецкой канцелярии могли как им было угодно вертеть Ниловым.

Большерецкий командир поспешил встретить Беньовского. Блистательный «обрист» императора римского покорил Нилова тем, что сказал капитану, что он, Беньовский, — солдат, бывший некогда генералом, а ныне превратившийся в невольника. Старый служака Нилов растрогался от этих слов.

Так Беньовский сразу сумел влезть в простую душу камчатского коменданта.

Остальные ссыльные не произвели на Нилова никакого впечатления.

Ипполит Степанов, изъясняя свои вины, говорил, например, что он пострадал за то, что, выступая против наказа 1767 года, высказал «презрительный взгляд на каргопольских крестьян»! В те времена на Руси были еще более удивительные поводы и причины для опалы и ссылки.

Обворожив Нилова, барон Беньовсккй стал изучать обстановку, для того чтобы осуществить свой замысел.

Григорий Нилов отвел пленнику место для жилья в доме, где уже семь лет обитал ссыльный Петр Хрущев, бывший гвардии поручик. В год вступления Екатерины Второй на престол он вместе с братьями Гурьевыми «винился в изблевании того оскорбления» и в злом умысле против императрицы. Хрущев отлично знал камчатские дела, имел широкие знакомства, обучал грамоте большерецких детей и тоже не был стеснен Ниловым.

В Большерецке жили также Семен Гурьев, Александр Турчанинов и Магнус Мейдер. (Турчанинов в 1742 году сказал про Елизавету, что она посулила лейб-компанейцам по чарке водки и лишь поэтому сделалась царицей. За это Турчанинову не только вырвали ноздри, но и урезали язык.)

Вместе с Турчаниновым на Камчатку был сослан его сообщник Петр Ивашкин, крестник Петра Великого, оскорбивший имя Елизаветы, сидя за столом в трактире. Этому долговечному старцу в 1770 году было шестьдесят три года. Он жил действительно трудами рук своих. Бывший преображенец ловил рыбу, ставил капканы на зверя и исправлял должность дьячка в церкви. Ивашкин был кроток, благожелателен, и его, под именем Матвеича, столь любили русские и камчадалы[3].

Ивашкин помнил Беринга и Чирикова, как впоследствии он знал и Гаврилу Сарычева. Я убежден в том, что, если тщательно просмотреть «портфели Миллера», бумаги Великой Северной экспедиции, «фонд Биллингса» и другие архивные собрания XVIII века — там обязательно встретится имя Петра Матвеевича Ивашкина, как советника, а может быть, и сотрудника мореплавателей на Восточном океане.

Хотя у крестника Петра и были вырваны ноздри, Матвеич одним из первых проявил хорошее чутье в отношении великого угорского барона.

Пальмовый остров Тиниан

Беньовский и Петр Хрущев, уединясь в избе, срубленной из тополевых бревен, с большим увлечением читали «Очаровательное описание Марианского острова Тиниана». Затрепанная книга перешла затем в руки Винблада, Батурина, Панова. Ее читателем был и «шельмованный казак» Иван Рюмин.

Что влекло друзей Беньовского к этой книге?

Будущий первый лорд адмиралтейства Британии Джордж Ансон в 1739 году совершил со своими кораблями набег на Испанскую Америку, где взял богатую добычу.

Когда экипаж трех кораблей вымер от цинги, Ансон оставил себе один «Центурион», а остальные предал огню. Вслед за тем мореплаватель отправился для отдыха на очаровательный пальмовый остров.

После многих приключений Джордж Ансон поплыл в Макао, где узнал, что из Акапулко в Манилу вышел испанский галиот, груженный разными сокровищами. Командир «Центуриона» выследил испанцев, захватил судно и продал его в Макао.