Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений

Через несколько дней к Софьину явились «ларешный казак» Никита Черный, боцман Серогородский, сержант Данилов, тотемский купец Казаринов. Они вырвались из аманатских уз. Вор Беньовский, — говорили они, — поднял на галиоте знамя императора Павла и ушел неведомо куда, на прощанье пообещав, что скоро великие державы, договорившись с Турцией, разделят Российскую империю на части. В такой стране и жить нечего! Если он не успел забрать с собою всех жителей Камчатки, то дело это вполне поправимое. Он в пути встретит корабельщиков, и те придут для вывоза камчатских обывателей в лучшие места.

И, уже совсем издеваясь, беглый барон прислал в Большерецк «Объявление» на имя Сената. Чего там только не было написано! Павел — законный государь — лишен престола; народ коснеет в невежестве; монастырским крестьянам отданы на кормление подкидыши; наказ 1767 года запрещает обсуждать новые законы; Григорий Нилов — паралитик и пьяница, разорил Камчатку. Его хватил удар, когда он узнал, что холодиловцы избрали достойным предводителем Беньовского — верного слугу законного государя.

В. Софьин с ужасом увидел, что «Объявление» подписали его товарищи по навигацкому делу — Бочаров, Зябликов и Измайлов. Были также подписи Ивана Рюмина, Спиридона Судейкина, малолета поповского сына Уфтюжанинова и других[6].

Вскоре былой креницынский галиот «Святая Екатерина», ходивший теперь между Охотском и Большерецком, повез в Охотск гонцов, в том числе В. Софьина. Они доставили Плениснеру донесения о бунте Беньовского и покрытую засохшей кровью постель несчастного Нилова.

Федор Плениснер начал следствие, но так затянул его, что вскоре получил большие неприятности.

От Камчатки до грота Камоэнса

Между тем «Святой Петр» спускался к югу вдоль гряды Курильских островов.

Историки по-разному указывают место, куда беглецы заходили, чтобы запастись водой и топливом. Д. Н. Блудов называет Семнадцатый остров (Чирпой), а С. В. Максимов — Четвертый (Маканруши).

Японский писатель Окамото Рюуносукэ, составитель краткого жизнеописания Беньовского, говорит, что большерецкий корабль заходил на остров Симушир. Рюуносукэ упоминает о прекрасной симуширской гавани. Это, вероятно, похожая на полумесяц, бухта Броутон, остаток древнего кратера, наполненного спокойными водами. Она лежит на севере Симушира.

…Еще на пути к месту первой стоянки Герасим Измайлов и Паранчин решили приложить все усилия, чтобы овладеть кораблем и отвести его обратно в Большерецк. Штурманские ученики хотели выждать время, когда вся шайка сойдет на берег. Тогда Измайлов и Зябликов обрубят якорные канаты, развернут галиот и пойдут к северу. Измайлов успел тайно изъять у Беньовского карту Камчатки, Курил и Алеутских островов. Но нашелся предатель, донесший на мореходов Беньовскому. Заговорщиков нещадно драли кошками, а Измайлова беглый барон собственноручно избил до полусмерти.

На Симушире беглецы, по приказу Беньовского, кроили новые корабельные флаги. Но почему на острове, обжитом до этого сотником Иваном Черным, был сшит чужеземный вымпел?

В то время русские люди уже жили в Ванинау, на большом острове Урупе, к югу от Симушира. Там они селились в землянках, устроенных из горных пещер. Их корабль был поставлен на колеса и поднят в гору. При малейшей тревоге судно можно было скатить прямо в море. В пещерных жилищах зимовал передовщик Иван Никонов, начальник корабля «Святой Прокопий» купца Прокопия Протодьяконова. Иван Никонов вел записки.

На острове Маканруши белела русская барабора из парусных полотен и стояла салотопня. Здесь били сивучей ради их жира и добывали морских бобров.

Впоследствии Беньовский несусветно лгал относительно посещенных им мест. Если верить, выходило так, что он дважды достигал северо-западной окраины Америки! Этот гамбургский «навигатор», гонимый противным ветром, поднялся от Камчатки к северу до 66° широты и по правую руку увидел берег Большой Земли! Затем новый, столь удобный ветер перенес галиот к Командорским островам. Там Беньовский нашел ссыльных конфедератов.

Но мало этого! От Командоров «Святой Петр» проследовал на юго-запад вдоль всей Алеутской гряды и достиг места недавней зимовки Петра Креницына, где над могилами русских героев, как угрюмый лес, поднимались кресты из плавника. Только от берегов Аляски барон Беньовский поплыл к Японии.

Во всей этой безудержной лжи, в наглом хвастовстве скрывается одно. Беглый самозванец не терял зря времени, находясь в Большерецке. Он, конечно, расспрашивал мореходов и других бывалых людей об Аляске и Алеутских островах. Максим Чурин, Дмитрий Бочаров, Герасим Измайлов, В. Софьин, Ф. Зябликов, Иван Черный, Иван Рюмин — вот источники познаний Беньовского.

К этому списку надо прибавить Савина Пономарева, который мог быть тогда еще в живых, и определенно здравствовавшего Гаврилу Пушкарева. Заодно уж укажем и на капрала Михайлу Перевалова, которого увез Беньовский. Капрал этот мог быть родственником «подпрапорного» Тимофея Перевалова, видевшего берег Америки в 1748 году[7].