Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений

Дойка подходила к концу. Один из скотников сделал целый краеведческий обзор, рассказав нам о природе, окружающей Оёк. Он говорил о том, какие ягоды спеют здесь, перечислил породы рыб, водящихся в местной речке. Попрощавшись с Клавдией Автайкиной и ее подругами, державшими в руках большие серебристые ведра, мы направились к Оёку. На широкой улице села вперемежку с новыми зданиями стояли дома, оставшиеся от времени декабристов. В Куде мне показалось, что я вижу старую мельницу, на которой так долго трудился Александр Сутгоф.

Вскоре после нашего приезда в Иркутск там открылось историческое Совещание географов Сибири и Дальнего Востока. Оно так лишь называлось; на деле же в Иркутск съехались, кроме сибиряков, ученые Москвы, Ленинграда, Львова и других городов нашего Союза. Среди этих гостей Иркутска было много знакомых исследователей, писателей, краеведов.

И в докладах, и просто в разговорах участников совещания содержались замечательные сведения. Вот, к примеру, как географы разделили Сибирь и Дальний Восток. Десять природных стран, от Западно-Сибирской до Амурско-Приморской, насчитали ученые, начиная от Урала, кончая берегами Великого океана. Если же эти страны разделить на природные провинции, то таких провинций будет не менее восьмидесяти. Шестьдесят процентов всей площади Советского Союза занимают Сибирь и Дальний Восток!

За последние двадцать лет в Сибирь пришло не менее четырех миллионов новоселов из европейской части Советского Союза. Только в одной Восточной Сибири к началу 1959 года насчитывалось пятьдесят семь городов и сто семьдесят шесть поселков. Пятнадцать городов возникли после Отечественной войны.

Отчетливо сложились большие промышленные узлы, такие, как Иркутско-Черемховский, Красноярский, Братско-Тайшетский и другие.

Десять научных учреждений занимались многолетними исследованиями Братско-Тайшетского узла; работы длились много лет, но сказать, что они доведены до конца — еще нельзя. Чуть ли не четверть миллиона квадратных километров — это площадь таежных земель, которые охватывает великий узел. Изучение его будет продолжено.

Такие данные приводились в докладах ученых, собравшихся в Иркутске. Здесь с уважением упоминались имена старых русских исследователей, провидевших чудесное будущее Сибири. В числе их был и наш великий современник академик В. А. Обручев, долго работавший в Иркутске. Бродя по городу, мы отыскали мемориальную доску, укрепленную в честь автора «Истории геологического исследования Сибири».

А чего стоит здание, построенное Сибирским отделом Русского географического общества. В доме этом помещается краеведческий музей. На его стенах, на каменных досках, начертаны имена знаменитых открывателей и следопытов Азии, ставшие бессмертными.

Но где это видано, чтобы Ермак смотрел на пламенные цветы Индии? Против здания музея с его многочисленными башенками расположен красивый зеленый сад. Посреди него высится большой памятник из розового гранита. На грани памятника — вылитый из металла выпуклый портрет Ермака Тимофеевича, а у подножья каменной глыбы — яркие, как бы пылающие алым огнем цветы. «Канны. Родина — Южная Индия», — красноречиво гласит короткая надпись. Сибирская осень еще не успела одолеть пламенеющие цветы. У себя на родине канны, наверное, сейчас в полном цвету. Они горят в садах, окружающих Бхилаи. Там, на огромном металлургическом комбинате, нашли себе место машины, домны, приборы для стального литья, сделанные руками иркутских мастеров. Индийские цветы на берегу Ангары и трехтонный паровой молот — вот образы сегодняшнего Иркутска, современной Сибири. Происхождение названия «Сибирь» в точности не выяснено до сих пор. Некоторые ученые склонны выводить его из бурятского слова «шэбэр», что означает: «чаша», «лесная глушь», «густой лес». Пусть языковеды занимаются столь полезным делом!

Новая Сибирь отовсюду смотрит на нас. С левого берега Ангары доносятся звуки сирен. Это поют электрические поезда, проносящиеся в сторону Байкала. В воздухе слышен шум моторов. Это идут на посадку или набирают высоту самолеты, поддерживающие сообщение Иркутска с Москвой, с Сахалином и Иркутском, с Пекином, с Улан-Батором и Хабаровском, с золотым Бодайбо и Улан-Удэ.

Пока шло научное совещание, мы успели побывать на чаепрессовочной фабрике, которой справедливо гордится Иркутск. Чайных фабрик у нас в Советском Союзе вообще мало, а иркутская занимает первое место по производству прессованных, или плиточных, чаев.

Перед фабричным зданием разбит чудесный цветочный сад, содержащийся в отличном порядке, а внутренние помещения по чистоте своей напоминали аптеку или клинику. Сходство с ними увеличивается, когда мы попали в лабораторию, где одетые в белые халаты женщины трудились над исследованием образцов чаев. Они переставляли красивые, как бы золотые и серебряные, коробочки. Юлия Ивановна Соловьева со своими помощницами подвергает чай органолептическому анализу, и только после этого начинается его переработка.