Обманутые сумасшествием

Фастер медленно поднялся с колен и вяло махнул рукой: мол, отвяжись.

– Ну ладно, нам пора работать, — Линд напомнил о существовании реального мира с реальными проблемами.

Планетоход начал издавать странные звуки: то слышался привычный монотонный гул, то он, как раненое стальное чудовище, агонизирующее завывал, то наоборот — вдруг резко затихал, словно захлебываясь собственными возгласами. Нестабильная работа двигателя отражалась на изможденных нервах настоящей нервотрепкой.

– Чертова телега! Надо бы посмотреть, он явно косит под дурака, совсем не хочет работать! Я пока отключу аккумуляторы.

Линд залез в недра машины, и в мире наступил идеальный мрак. Прожектора погасли. А звезды, как маленькие дырочки в черном полотнище небес, все еще мерцали от сомнительности собственного существования. Не было видать ни линии горизонта, ни каких-либо очертаний, ни собственных рук. Три аварийные красные лампочки на корпусе планетохода вмиг превратились в горящие глазницы затаившегося во тьме чудовища. Врач спешно стал нащупывать кнопку ручного фонаря, но тут чья-то рука схватила его за локоть… Кажется, это был Фастер…

А кто же еще?!

– Фастер, ты? — глупее вопроса немыслимо было и вообразить.

– Я… только, пожалуйста, отнесись к этому спокойно. — Его голос слегка изменился, невидимая рука продолжала удерживать локоть.

– Что еще за бредни? К чему я должен отнестись спокойно?

– Просто погляди назад.

Линд осторожно обернулся… Не поймешь — вдали или вблизи (тьма путала расстояния) было различимо слабое матовое свечение, возникающее словно из ниоткуда. С полминуты потребовалось, чтобы сообразить, что свет будто бы испарялся с поверхности самих могил, как испаряется влага с сырой земли, рождая собой туман. И в этом жутковатом тумане вырисовывались смутные, почти призрачные очертания памятников. Линд так и думал: ЧТО-НИБУДЬ и КОГДА-НИБУДЬ на этой планете все равно должно произойти. Дыма без огня не бывает. Чувствовало сердце, гладко эта авантюра не пройдет. Не зря ходили слухи, не зря сплетались сплетни…

– Вот чертовщина… Ты впервые это заметил?

– Скажу больше, — произнес Фастер, — я уверен, что раньше свечения не было. Нам уже несколько раз приходилось выключать прожектора. Теперь вглядись в еще одну странность: могилы фосфорируют не все, а лишь некоторые из них, причем — только в одной стороне.

Вглядываться тут было нечего, все лежало как на ладони. Врач чувствовал, как его сердце усиленно качает кровь по всем сосудам, и от этого в голове стоял вязкий, едва различимый гул. Мысли, наспех порожденные сознанием, выглядели просто издевательски-беспомощно. Они плавали внутри скафандра, мельтешили перед взором и, вместо того, чтобы успокоить рассудок, только еще больше действовали на нервы. Загадка требовала какого-то решения или хотя бы понимания случившегося, на самый худой конец — просто гипотезы. Но не было ни того, ни другого, ни третьего. Оба стояли и лишь тупо наблюдали абсурдное явление. Больше ничего. Неформально Линд считался за главного в их паре и, чтобы прервать затянувшееся молчание, принялся размышлять вслух:

– Может, те трупы, что дольше пролежали в земле, вернее — в глине, больше подверглись разложению, а это всегда связано с выделением фосфора… Впрочем, сомневаюсь, что в здесь вообще уместен термин «разложение». Его по сути не должно быть, процент кислорода настолько мал…

– Даже если и так, — прервал Фастер, голос его был на удивление ровным и спокойным, — смотри внимательно. Среди светящихся могил есть экземпляры давних захоронений, а также сделанные нами лично буквально несколько смен назад.

В тот момент, когда Линд поддался постыдному для астронавтов смятению и замешательству мыслей, обычно молчаливый Фастер вдруг обрел способность размышлять здраво и хладнокровно. Он для чего-то прошелся вправо-влево, разглядывая аномалию под разными углами, словно в этом должна присутствовать некая подсказка, потом вновь перешел на радиосвязь:

– Ничего больше не замечаешь?

Линд решил пройтись по его маршруту, но лишь вяло пожал плечами.

– Разве того, что мы уже видим, мало?

– Светящиеся области, если объять их взором одновременно, в своей совокупности образуют некий рисунок, похожий…

– Похожий на заглавную букву «D»… Все! Теперь вижу! И что, по-твоему, это значит?

– Думаю, Death… Ведь вполне логично.

Линд включил наконец фонарь, и они обменялись продолжительным взглядом. Прозрачные забрала скафандров слегка туманили их лица, покрывая их флером некой нереальности.

– По-моему, ты рехнулся… тебе действительно следовало бы чуть меньше молиться и чуть больше пребывать в общении с нормальными людьми.

– Хорошо, «нормальный» человек, вразуми меня и предложи свое, научно обоснованное объяснение тому, что ты видел.