Обманутый

– Тогда будем есть мою тень, – безразлично сказал Двойка Пантаклей. Только теперь Сенор понял назначение большой груды веток, сваленных на дне каменной лодки. С помощью кресала и кремня перевозчик развел в лодке костер и стал поджаривать на нем кусок собственной плоти.

Несмотря на отвращение, которое Незавершенный испытывал к такого рода пище, он вынужден был признать, что ароматный дым весьма настойчиво щекочет его ноздри. Мучительный голод мешал ему трезво оценить подвох, который наверняка содержался в предложении перевозчика.

На этот раз Существо из Мертвых Времен спасло его от голодной смерти. Суо создало пищу, наподобие той, которой оно накормило когда-то в Кобаре умирающего пленника Железного Шара.

Когда Холодный Затылок съел эту пищу, а перевозчик расправился с частью своей руки, они оказались почти у самого подножья гигантского острова. Даже вблизи он был прекрасен, как сон. Сенор обернулся и посмотрел назад, но низкого берега, от которого они отплыли, уже не было видно. Только узкая мрачная полоска висела на горизонте, больше похожая на предвестье непогоды.

Здесь подозрительно давно не происходило никаких изменений ландшафта. Если они вновь оказались в одном из Срединных Миров, то что помогло им в этом? Все происходящее полностью переворачивало представления Сенора о том, чего он уже добился и о том, что теперь следовало искать. Хотя одной из непостижимых причуд Тени вполне могла быть и ее собственная ограниченность.

Они пристали к пологому розово-белому берегу Обители. Двойка Пантаклей терпеливо ждал, пока Сенор и Суо выведут из каменной лодки слепых лошадей, а потом, не говоря ни слова, отплыл без всякой видимой цели, скорчившись на корме угрюмой тенью. Сенор провожал его взглядом, пока лодка не скрылась за краем острова, и гадал о том, как сам покинет Совершенную Обитель, если, конечно, ему вообще суждено ее покинуть...

14. МНИМЫЕ БОГИ

Они сидели на одной из красивейших террас созданного Императором Дворца Упований и забавлялись, наблюдая за тем, как в одном из миров Тени, принадлежавших Капеллану, придворный астролог Каб-Сибы составляет гороскоп своего властелина. Капеллан сдвигал светила, сжимал и растягивал время, издеваясь над стараниями смертного постичь правила вечной игры Сущностей. Но в этой игре сейчас не было правил, кроме прихотей Капеллана и других гостей Императора.

А еще они пили жидкость, которую раз в тысячу иллюзорных лет выделяют перед тем, как зачать себе подобных, грифоны-гермафродиты, обитающие в Бездонных Колодцах Кхаргу, что во владениях Хозяина Пустоты, и эта жидкость стоила трудов и душ, потраченных на ее добычу, – она была настоящей усладой плоти.

Вот только плоть, возжелавшая услад, оказалась весьма разнообразной и это разнообразие наводило на размышления. Повешенный внимательно рассматривал собравшихся, пытаясь использовать этот редчайший случай для того, чтобы выяснить, кто на этот раз окажется в числе его врагов и союзников. Не было сомнений в том, что все остальные занимаются тем же.

Конечно, и сам Император был здесь, в облике мальчика, недалекого и веселого, пьющего слишком много жидкости из желез грифонов, но этот его облик, безусловно, мог обмануть только Глупца.

Императрица, отвратительная старуха с морщинистой кожей и потухшими глазами, мрачно взирала на игры Капеллана, перебирая скрюченными пальцами четки, сделанные из черепов нерожденных Адептов Закона. Ее выбор всегда был неразрешимой загадкой для Повешенного; он прекрасно знал, что она может быть совсем другой, более того, он испытал на себе силу ее влияния, когда она оказалась его любовницей на одной из самых отдаленных планет Тени. Кажется, тот мир плохо кончил, но Повешенный сохранил самые лучшие воспоминания о способностях Императрицы. Одно было плохо – они превосходили его собственные.

Безмолвная, скромно потупившая взор девушка, сидевшая рядом с ней, была Девяткой Мечей, довольно высоко вознесшейся в последнее время. Вот откуда Повешенный ощущал настоящую опасность... Он приказал себе не упускать ее из вида и продолжал наблюдать.

Влюбленные, как всегда, воплотились в одном теле с двумя головами, обращенными лицами друг к другу, четырьмя руками и четырьмя ногами и, в зависимости от обстоятельств, оказывались то близнецами, сросшимися животами, то любовниками, слившимися в экстазе.

Остальные мало заинтересовали Повешенного – в настоящее время они были более или менее нейтральным фоном, на котором могли разыграться любые события. Но Повешенный полагал (и имел на это полное право), что события станут разворачиваться в соответствии с его собственным тайным планом.