Обманы Локки Ламоры

— Ну? — Глаза у мужчины распахнулись еще шире. — Ты можешь двигать руками-ногами? Что ты чувствуешь?

Жук протянул к сержанту руку, которая дрожала почти подлинной дрожью, и вцепился в его плащ, будто хотел удержать.

— Сержант, — продолжил он, выдержав секундную паузу, — что-то твой кошелек не слишком тяжелый. Наверное, погулял с девочками минувшей ночью?

И он потряс маленьким кожаным кошельком прямо перед носом У стражника. Воровская сторона его души (которая, прямо скажем, составляла большую ее часть) воспылала радостью при виде ошарашенного выражения в глазах «желтой куртки». На какой-то миг отступила даже боль от падения. Затем другая рука Жука взметнулась, словно под действием магии, и его «сиротский узелок» врезался прямо в лоб сержанту — аккурат между бровей.

«Сиротский узелок», он же «маленькая красная заначка», представлял собой утяжеленный мешочек — своего рода кистень, который городские сорванцы обычно носили под одеждой, но ни в коем случае не на голом теле. Его традиционно набивали молотым жгучим перцем, смешанным с особыми веществами, которые можно найти на задворках алхимических лавок. Такую штучку трудно назвать серьезным оружием, но она незаменима в уличных драках против таких же подростков, как ты. Или против взрослых, которые распускают руки.

А также неплохо двинуть ею в ничем не защищенное лицо, находящееся на расстоянии плевка.

Опытный Жук успел откатиться влево, так что оказался в нескольких дюймах от облака мельчайшей рыжей пыли, вырвавшейся из его «заначки». Сержанту повезло меньше: прямой удар оделил жгучей дрянью не только его нос, но и открытый рот, и широко распахнутые глаза. Он поперхнулся жалобным воем и, схватившись за греки, рухнул на своих товарищей. К этому моменту Жук был уже на ногах. Он вновь обрел способность двигаться с проворством и грацией, присущими его возрасту. Даже боль в прикушенном языке сделалась чем-то незначительным в свете необходимости срочно уносить ноги.

Теперь ему удалось всецело завладеть вниманием стражников. Летя по булыжной мостовой и со свистом вдыхая воздух, Жук слышал за спиной топот и крики. Душа его ликовала. Он отлично отыграл свою роль, сделав все, чтобы намеченное представление не сорвалось. Теперь настал черед других актеров. Пусть играют, пока он занимает полицейских герцога физическими упражнениями.

Один из наиболее сообразительных солдат выхватил свисток и на бегу подал условный сигнал: три коротких трели, пауза, затем еще три — «Стража, на помощь!» Хреново… Теперь половина городского участка выбежит на улицу с оружием наизготовку. Так дело и до арбалетов дойдет. Жук понял, что должен уйти от погони до того, как «желтые куртки» поставят на крышах наблюдателей. Игра в догонялки резко перестала нравиться ему. У него есть минута, самое большее полторы, чтобы добежать до одного из своих тайников и укрыться там.

Неожиданно Жук снова ощутил, как сильно болит поврежденный язык.

6

Лоренцо Сальвара шагнул из-под портика храма в удушливую и сырую жару каморрского дня. Разумеется, он и понятия не имел о той кутерьме, которая происходила в районе благодаря стараниям чересчур умного мальчика-вора. Поэтому он нерешительно замер, услышав отдаленные трели полицейских свистков, нарушившие полуденную тишину Храмового района. Еще больше Сальвара удивился, узрев одинокого носителя желтой куртки, который неуверенно, словно слепой, брел в отдалении по улице. Споткнувшись на булыжной мостовой, стражник со всего маху налетел на стену и с испугом схватился за голову, будто опасаясь, что та сейчас сорвется с плеч и взмоет в небо.

— Нет, как вам это нравится, м'лорд? — подал голос Конте. Он уже успел вывести лошадей из маленькой храмовой конюшни, утопленной в каменной стене, и теперь поджидал хозяина. — Еще только полдень, а он уже надрался в доску. В этой новой страже все сплошь идиоты и пьяницы.

Будучи давно не молод, Конте тем не менее сохранял талию профессионального танцора и мышцы галерного гребца. Достаточно было одного взгляда на этого старого солдата, чтобы безошибочно определить, какие услуги оказывает он знатному молодому человеку, а пара длинных стилетов на поясе лишь подтверждала догадку.

— В твои времена было лучше, да? — усмехнулся Сальвара.

Со своей стороны Лоренцо — черноволосый, с кожей темно-медового оттенка — являл собой образец классической каморрской красоты. Крупные и мягкие черты лица составляли странный контраст с изящной подтянутой фигурой. Лишь цепко прищуренные глаза цвета дымчатого топаза за модными очками без оправы выдавали, что перед вами отнюдь не скромный студент, переодетый аристократом — в них горел азарт лучника, ищущего достойную мишень.

— В мои дни мы, по крайней мере, не позорились на людях. — Конте передал поводья молодому хозяину и придержал кобылу — серую, чуть повыше пони. Животное, хотя и не Кроткое, было отлично выучено — как раз то, что надо для неспешной прогулки по городским улицам.