Обмен и продажа

Еще в шестидесятые много писем приходило, он везде оставлял свой адрес, а люди фронтовикам помочь были рады. На двух могилах побывал, одна в Калининграде, другая под Киевом, но обе не те. А откуда он знает, что там не его Седой лежит, – и объяснить снова не может. Я его спрашиваю: а если б нашли, что бы вы с ним сделали? Отвечает: вначале бы убил, а потом уже и не знаю. А в глазах слезы стоят, будто и правда он всю жизнь фронтового товарища искал».

Историю Вова не оценил, но вынес из нее, что успешно скрываться можно хоть всю жизнь. То же самое подсказывала ему и выпитая водка. Пересчитав деньги, он надел ватник, закрыл дачу и начал подъем по восьмой просеке.

* * *

На выезде стоял все тот же гаишник, но на пешеходов его взгляд натренирован не был, и Вова незамеченным прошел дальше. Улица после тихого берега сбивала с толку, отвлекая сотнями деталей: далеким блеском гирлянд в окнах, смехом пьяных, фонтанами брызг из-под колес. Одновременно стараясь не промокнуть и не пропустить момент, Вова топтался у обочины и во время броска через дорогу провалился в лужу обеими ногами.

Правый ботинок остался почти сухим, а левый предательски наполнился ледяной водой, промочив носок и хлюпая при каждом шаге. Пришлось пройти мимо киоска и сесть на остановке. Сняв мокрый ботинок, Вова почувствовал пальцами ног зиму. Носок лучше выжать, чем возвращаться по холоду в мокром.

И замер с ним в руках, глядя на Никиту, вышедшего из баклажановой «шестерки». Тот прошел прямо в киоск и пропал из виду. Влажная ткань никак не хотела налезать на онемевшую ступню, а в одном ботинке любое действие – от побега до смерти – выглядело нелепо. Дверь киоска открылась, Никита появился из-за ларька, взял картонный ящик с бутылками и направился к машине.

«Теперь лучше не двигаться», – решил Вова, ожидая, когда «шестерка» отъедет. Никита поставил ящик в багажник, замер, задумавшись, и снова вернулся к киоску. «Если быстро впечатать его головой в решетку или стекло…» – рассуждал полубосой Вова, но Никита с мандаринами уже садился в машину.

Просидев еще с минуту согнувшись, Вова вышел из оцепенения. Рука опять начала трястись, никак не справляясь с концами мокрых шнурков. «Это от холода», – успокаивал себя Вова, кое-как завязал ботинок и подошел к киоску. Была ли странная встреча удачей или неудачей, можно было решить потом. С дороги остановка выглядела как провал в пространстве, и то, что Никита его не заметил в такой темноте, не казалось случайностью.

Пьяненькая продавщица обернулась за водкой, и в слабом отражении витрины Вова увидел похудевшее бородатое лицо, с запавшими глазами.

– Да, я сам бы себя не узнал, – вслух сказал он.

– Точно, – легко согласилась продавщица и тут же попыталась обмануть со сдачей.

Близкий контакт

Захват шуриковской палатки прошел буднично. Площадь Кирова опустела и замерла, когда с разных концов к лотку собиралась банда Начальника. Продавцы Шурика, видимо, были к такому готовы и вели себя скромно. Денег при них было по минимуму, они оправдывались тем, что все при себе носил Шурик. Левый им великодушно поверил.

– С Шурика теперь не спросишь. Правильно я говорю, пацаны? – Бандиты, стоявшие плотным полукругом, покивали и одобрительно похмыкали. – Придется вам, ребятки, за него расплачиваться.

Левый подождал, пока волнение шуриковских барыг дойдет до нужной точки, и кивнул Комару.

– Давайте машину вашу, – протянул Комар руку за ключами.

Трофейный автомобиль оказался баклажановой «шестеркой», заляпанной еще осенней грязью. Лобовое стекло покрылось тонкими трещинами, крылья проржавели, салон не обновлялся с покупки.

– Бери себе, Пионер, – разочаровался Комар после быстрого осмотра.

– Можно я магнитолу заберу? – проскулил один из барыг. – Я только на днях ее с рук взял, на свои деньги.

– Ага, че еще? Может, колеса еще прихватишь?

– Подписывай доверенность и вали, – отобрал документы Никита в надежде на конфликт. Но ничего не случилось, и поверженные шуриковцы растаяли.

* * *

Пошли одинаковые дни дежурства на площади. Кроме Никиты, остальные бандиты дежурили через день, и ему казалось, что он вернулся на месяц назад, только теперь чаще сидел в машине, чем на улице. К этому тоже приходилось привыкать, при Ките он мерил площадь шагами, ни разу не досчитав до конца, часто ходил за чаем и в ларек за шоколадками, но теперь статус не позволял и надо было быть спокойнее.