Обмен и продажа

Дорожки были убраны, половина ламп потушена, неполный свет оставшихся, отражаясь от воды, плыл бликами по стенам и темным окнам. На улице были снег, холод, ветер, а здесь ровный гул подводных насосов, родной запах хлорки, невесомость тонн воды. Никита нырнул, ощущая, как напрягаются перепонки в ушах и гудят зубы, коснулся плитки на дне, потом стремительно, словно его подталкивала сама жизнь, вылетел на поверхность в брызгах, глубоко вдыхая вместе с воздухом капли.

Вдоль бассейна с непривычным в этих стенах стуком каблуков шли нарядные девушки. Одна из них отстала от остальных и подошла к краю. Никита узнал ее не сразу, потому что теперь она была брюнеткой.

– Прыгай сюда, Вик.

– Не хочу, – сделав пару шагов назад, чтобы не промокнуть от случайных брызг, ответила девушка. – Что ж ты Кита не поймал?

– Не до этого как-то было. – Никита удивился неожиданному началу разговора. – А тебе-то чего?

– Твой Кит к нам приходил, – с явным укором ответила Вика.

– И где он сейчас?

– Не знаю, сам теперь ищи.

– В чем обида? Погоди, погоди, – вдруг начал понимать Никита. – Кит пришел к Вале и забрал деньги? А вы хотели, чтобы я Кита без денег прихлопнул?

– А ты думал, я по любви все тебе рассказывала?

Никита вдруг рассмеялся и, оттолкнувшись от бортика, поднял тучу брызг.

– Гнида бездушная, – буркнула Вика, ожидавшая другой реакции, на ходу стряхивая капли воды с лица и платья.

* * *

– Поеду я, надо домой заглянуть, – негромко сказал Никита, но в пьяном шуме это было лишнее.

– На тачке новой погонять хочешь, так и скажи. Ладно. Завтра. Малой. Не опаздывай. Дела. – Сознание Начальника погрузилось в алкогольно-наркотическую нирвану.

Ни с кем не прощаясь, Никита вышел из зала, так и не заметив недобрый взгляд сидевшей на коленях у Туза Вики.

Нашел на парковке «Мерседес» Левого, немного полюбовался, потом сел и завел двигатель. «Получше баклажановой «шестерки», – подумал Никита, проезжая мимо кладбища. Свернув на Свободу, поддался искушению и разогнался по пустой ночной улице, чуть не проскочив милицию.

– Майор здесь? – спросил он дежурного, и в голосе его было право, потому что милиционер быстро кивнул и сразу набрал внутренний номер.

– Проедемся, поговорим, – с ходу бросил майор, почти выталкивая Никиту из милиции. – Ты че творишь? Совсем страх потерял?!

– Нечего бояться, – устраиваясь на жестком переднем сиденье старого милицейского «уазика», ответил Никита. – Куда едем?

– Никуда, – выруливая на улицу, недовольно ответил майор. – Ты зачем пришел?

– С чего начать? – весело отозвался Никита. – Одним словом, афганцев больше нет.

– Ты чего несешь?

– Откуда у меня «Мерседес» Левого? Хотите, поедем в сервис – там пусто.

– Ну, предположим, – задумался майор. – Мне ты это зачем рассказываешь?

– Я теперь вроде как вместо Левого. Нам с вами еще работать и работать. Не хотелось бы портить отношения.

– Ни хрена я в этом мире больше не понимаю, – сбросил скорость милиционер, и «уазик» медленно пополз по заснеженной, необитаемой улице, где грязный снег по обочинам, голые деревья и фонари казались недоделанной декорацией. – Если это правда, я бы на твоем месте валил из города.

– Зачем мне это теперь?

– Это ж не конец, это начало передела, этих я знал, а кто на их место придет? – скорее вслух рассуждал майор, чем разговаривал с Никитой. – Скольких убили?

– Девять, еще одного нашего.

– Опять все поменяется, – устало вздохнул милиционер.

– Сами говорили, чем больше бандитов умрет, тем вам лучше. Вам, значит, можно их убивать, а мне нет?

– Давай без диалектики сейчас.

– Тормози! – закричал Никита. – Тормози, я сказал!

Точка

Днем выглядывало солнце, но по ночам морозило. На календаре кончалась зима. На деле – нет. Снег состарился, испачкался, стоптался, в нем не осталось ничего от свежей радости начала зимы. От февраля устали даже пьяницы. В последние дни их стало вроде меньше. Несколько недель назад около рынка попался мужик с деньгами – два миллиона рублей. Первая настоящая добыча, пьянка до рвоты. Оставшиеся деньги поделили.

Этой ночью на уже обычной охоте было только двое: старший Руслик и Лешка. Ночь была тихая, и немного хотелось спать. Руслик вслух думал о том, что весной в армию и как оно там все будет. Лешке это было неинтересно, и он сшибал редкие сосульки, где доставала еловая палка. Один удар по водосточной трубе вышел очень веселым: лед падал по желобу с грохотом и перестуком, а потом посыпался на тротуар.

Они стояли и смотрели, как вылетают льдинки, не заметив, что за спиной остановился милицейский «уазик». Оттуда вышел парень в штатском и, направив на них пистолет, приказал лежать. Потом они спорили со старым милиционером, и молодой показывал на еловую палку. Лешка перепугался и повторял, что ничего не сделал. Старый поднял его с холодной земли и спросил про пьяных. Лешка посмотрел на Руслика и расплакался. Потом на них надели наручники и посадили в милицейскую машину.

Руслик все время молчал, даже в отделении, а Лешка к утру во всем признался и сдал Рому, Санька, Серегу и Влада.

Выгодные условия