Обмен времен «Холодной войны»

— Пожалуйста, никаких глупостей, — предупредил он. — Не пытайтесь изображать героя.

— Никаких глупостей, — согласился я и выплюнул кусочек губчатой резины, болтающейся у меня во рту. Затем выковырял воск из носа. Тут уж было не до светских манер. Выплюнул я и другой кусок резины. Сорвал усы.

Мужчина с пистолетом с любопытством наблюдал за мной, но ничего не сказал. Я уже отметил, что сидели мы в «хамбере», автомобиле английского производства, с деревянными панелями, встроенными в спинки передних сидений, легко трансформирующихся в чайные столики. Или столики для коктейлей, если не хотелось чая. Модель эта изготавливалась на экспорт, потому что руль находился слева. Рядом с рулем я заметил переносную рацию в корпусе из серого металла. И поспорил сам с собой, что точно такой же рацией оснащен и зеленый «кадиллак». Я выглянул в заднее окно. Теперь в рощицу оттаскивали «шевроле». Кто-нибудь найдет его завтра, а может, через неделю. Высокий негр из Франкфурта предчувствовал, что больше не увидит своего железного коня, и нам следовало принять это к сведению. И не рваться в Бонн, а поехать с ним, выпить пива и поговорить о достоинствах автомобилей различных марок.

Второй мужчина уселся за руль. Повернулся, оглядел нас, хмыкнул и завел мотор. Мы ехали следом за другим «хамбером». В нем тоже сидели четверо. На заднем сиденье — Симмс и Бурчвуд.

У Рейна мы повернули налево и поехали вдоль берега. Через полмили съехали на автостоянку с несколькими столиками и мусорным баком. Каменные ступени вели к маленькой пристани, у которой покачивался катер длиной в восемнадцать футов. Зеленый «кадиллак» приехал на площадку раньше нас.

Наш шофер остановил машину, вылез из кабины, о чем-то поговорил с водителем другого «хамбера», на котором привезли Симмса и Бурчвуда. Тот также покинул рабочее место и прогулялся к «кадиллаку», доложиться мужчине, что сидел на заднем сиденье. Неприятный тип с пистолетом и угрями на носу оставался с нами. Еще один мужчина сидел на переднем сиденье второго «хамбера». Наверное, с двумя пистолетами.

Наш шофер вернулся и что-то произнес на абсолютно незнакомом мне языке. Тип с пистолетом, однако, все понял и велел мне помочь Падильо выйти из машины. Падильо открыл глаза и пробормотал: «Я могу идти сам», — но без должной убедительности. Я обошел «хамбер», открыл дверцу, помог ему сойти на землю.

Тип с пистолетом дышал мне в шею.

— Вниз по лестнице. Усаживайтесь в катер.

Я перекинул руку Падильо себе за шею и полуснес-полусвел его вниз.

— Ты прибавил несколько фунтов, — заметил я, помогая ему перебраться в катер.

Он тут же плюхнулся на одно из сидений. Уже совсем стемнело. Симмс и Бурчвуд спустились на пристань, перешли на катер. Посмотрели на Падильо, согнувшегося в три погибели.

— Он сильно расшибся? — спросил Симмс.

— Не знаю, — ответил я. — Он почти ничего не говорит. Как вы?

— С нами все в порядке, — и он сел рядом с Бурчвудом.

Наш шофер прошел на нос, встал за штурвал. Завел мотор. Он кашлянул и мерно загудел на нейтральных оборотах. Мы просидели пять минут, вероятно, чего-то ожидая. Я проследил за взглядом человека за штурвалом. На другом берегу Рейна трижды зажегся и погас свет. Мужчина взял фонарь, укрепленный на приборном щитке, и трижды включил и выключил его. Это сигнал, решил умник Маккоркл. В кабине зеленого «кадиллака» вспыхнули лампочки. Кто-то открыл заднюю дверцу, вылез из машины и направился к лестнице. Спустился на пристань. Невысокого росточка, толстый, коротконогий. В темноте я не мог разглядеть лица, впрочем, необходимости в этом не было. Мааса я узнал и так.

Глава 20

Маас приветственно помахал мне рукой с пристани и залез в катер. Водитель второго «хамбера» отвязал причальный конец, и катер выплыл в Рейн, взяв курс к верховью.

Я подтолкнул Падильо в бок.

— Нашего полку прибыло.

Он поднял голову, глянул на Мааса, весело улыбавшегося ему с сиденья на корме.

— О Боже! — и Падильо вновь уронил голову на руки, лежащие на коленях.

Маас о чем-то переговаривался с водителем второго «хамбера». Еще двое мужчин расположились у другого борта катера и курили. У них на коленях лежали пистолеты. Симмс и Бурчвуд сидели рядом и смотрели прямо перед собой.

Наш рулевой сбросил скорость и подвел катер к какому-то судну гораздо больших размеров. Вниз по течению, в полумиле от нас, светились окна американского посольства. Зовущие, обещающие полную безопасность, но, к сожалению, недоступные для нас. А подплыли мы к самоходной барже, стоящей на якоре в пятидесяти футах от берега и, судя по высоте ватерлинии, тяжело нагруженной. Такие баржи постоянно курсируют по Рейну между Амстердамом и Базелем, с выстиранным бельем, радостно полощущимся на ветру. Они принадлежат семьям. На них рождаются дети и умирают старики. Их обитатели едят, пьют, совокупляются в компактных каютах под палубой на корме, общий размер которых не превышает размера небольшого американского дома на колесах. Длина баржи, к которой мы подплыли, была не более 150 футов. Наш рулевой заглушил двигатель, и течением нас понесло мимо кормы к носу баржи.