Обмен заложниками

— Когда ты поднял первый бокал со словами «Боже, храни Королеву», я, кажется, наконец прониклась значением этих слов.

— Еще недавно ты говорила, что монархия — это атавизм, не имеющий права на существование в наше такое и разэдакое чудесное прогрессивное время.

— Когда это — недавно?

— Ну, лет десять назад.

— А я и сейчас скажу, — невозмутимо ответила Мадж, разрывая пополам красный лоскут. — Просто, раз уж она у нас есть, пусть Бог будет к ней благосклонен.

Далеко в тумане показался размытый силуэт, напоминающий нос корабля в виде драконьей головы. Потом будто бы наметилась тень парусов. И вдруг из тишины донесся пронзительный животный визг.

— Мадж, там свинья! Ты слышала?

— Голубчик, какая свинья? Ты что-то услышал?

Визг повторился снова и снова.

— Нэй, что они делают с животным?!

Темные очертания в тумане растаяли, и снова наступила тишина.

— Что это было, Нэй?

— Или чем это не было. Мы все реже в состоянии узнать реальность. Будто в синей комнате.

— В какой комнате?

— В синей. Я же тебе рассказывал. Когда в фильмах…

— В чем?

— В фильмах. Самая простая двухмерная инсталляция. Я же рассказывал тебе! Так вот, в фильмах еще требовались люди — артисты, а инсталляторам — уж не знаю, как тогда называлась эта профессия — приходилось моделировать несуществующие пейзажи и отдельные предметы на компьютере. И потом накладывать изображение живого артиста на созданное в цифре окружение. Для этого артисты играли в специальной закрытой комнате, на особом синем фоне… Да нет же, я точно уже рассказывал тебе об этом!

— Сэр Солбери, находясь в здравом уме и твердой памяти, я спрашиваю: когда, по-вашему, это могло случиться?

— Не знаю… Наверное, лет пятьдесят назад.

Они оба сначала улыбнулись, а потом засмеялись.

Берега уже третий час тянулись по оба борта — они входили в устье тихой широкой реки. С бело-золотистых барханов сползала жара, словно пластами, время от времени накрывая судно сухим покрывалом.

Нэй и Мадж потеряли счет пройденным мирам. Богатым и нищим, плодородным и мертвым, раскаленным и ледяным. Республикам и тираниям, монархиям и коммунам, военным лагерям, планетам-тюрьмам, концессиям и вольницам. Перед ними падали ниц и гнали их с порога, пытались обмануть и пытались спасти — всюду на свой манер. Но никогда не покушались на гетское судно и не чинили препятствий, когда они уходили.

Десятки раз собираясь остаться, они все равно возвращались к разверстому зеву судна, к горшочкам салата и обществу друг друга. Нэй, раздобыв где-то золотую краску — нужно же было как-то называть их временный дом — вывел на корме аккуратными буквами «Гамельн». Маджента придерживала его за ноги, чтобы он не вывалился за борт, и язвительно комментировала происходящее.

Прежде чем показался порт, они увидели по обе стороны фарватера очередь из… Кораблями это назвать было трудно — безразмерные черные прямоугольные коробки, лишенные всякой грации и изящества, но дышащие силой и мощью. Крошка «Гамельн» не доставал до их палуб даже верхушками мачт.

— Что это за саркофаги? — спросила Мадж, читая проплывающие мимо названия.

— Мы на планете-фронтире, — Нэй тоже следил взглядом за именами кораблей. — Это транспорты экспансии.

Он пытался представить, сколько же людей и техники может вместить каждая коробка. «Дитя Моргена — 21», «Леди Ультра-Йорка», «Дитя Моргена — 73», «Атланта», «Лемурия», «Длань Соннема»…

— Нэй, ты видишь то же, что и я? — Мадж побледнела и даже приложила руку к груди.

— Соннем… Неужели не совпадение?

Ласковая, домашняя, доверчивая Беатрис, облик которой уже почти стерся в их памяти… Выскочившая в одночасье за социотехнолога, специалиста в построении замкнутых сообществ, и заявившая полгода спустя, что ее место на фронтире, рядом с мужем. Ушедшая полвека назад.

Взявшись за руки, Нэй и Маджента стояли на носу корабля, стараясь угадать в плавящемся воздухе очертания порта.

Планета называлась Ультима. О Соннеме здесь даже не слышали, но, поддавшись на уговоры, офицер-пограничник взялся за поиск. Сначала по флотской базе, затем по справочнику обитаемых планет и поселений. А когда выяснилось, что Соннем находится «буквально в трех мирах отсюда», влез в информаторий и распечатал на пластик краткую сводку двухлетней давности.

Передавая листок, офицер с любопытством смотрел на загадочных стариков, приплывших вдвоемнепонятно откуда. Непонятно зачем и непонятно на чем. Впервые за годы службы его спросили — ха-ха! — как называется эта планета. Старуха прижалась к своему мужу, и они так впились глазами в текст, будто от этого зависела их жизнь.

Офицер скосил глаза на экран, где еще оставалась открытой сводка.

«Малколм О'Кенден, губернатор города Соннем-Сити-Один. Биография… Образование… Кавалер орденов… Родители: Патрик О'Кенден , БеатрисО'Кенден, урожденная графиня Солбери.Дети: Энтони, двадцати одного года, Элизабет, четырнадцати лет, Нора…»