Обналичка и другие операции

Беседа трех мужчин в генеральских чинах

После того как к Артуру Калмыкову наведался капитан Бородин, Юрию Иннокентьевичу стало неудобно, что он подвергает своего молодого помощника таким испытаниям. Однако явно сочувствовать Артуру, по мнению директора, не стоило. Премировать его? Смешно, после всех финансовых операций платить ему дополнительные деньги, с него и так хватит! Достаточно того, что директор не пытается контролировать его личные доходы! Похвалить его, благодарность объявить за что-нибудь? Хвалить подчиненных директор считал вредным, ведь известно, что хваля человека в глаза, ты предаешь его дьяволу! Несколько раз пробежала, как по кругу, у Юрия Иннокентьевича в голове эта последовательность мыслей, но в конце каждого круга опять получалось, что Артура никак не надо поощрять за понесенные труды и опасности. Поэтому мысли возникали снова, пока, наконец, не созрело странное решение — познакомиться с отцом Артура. Юрий Иннокентьевич позвонил Петру Серафимовичу Рязанцеву и попросил его пригласить Калмыкова-старшего в какое-нибудь приятное место, где бы они могли познакомиться, поговорить и отдохнуть.

Петр Серафимович долго вырабатывал в себе привычку думать о том, как поступать в самых простых случаях, учитывая все существенные обстоятельства. Задумался он и в этот раз.

Раньше, когда нужно было с кем-то встретиться, Петр Серафимович приглашал человека домой. Если видел знакомого, не задумываясь, шел ему навстречу, протягивая руку. Если мог помочь без больших усилий, тут же предлагал помощь. Не только друзья, но и сослуживцы все перебывали у него дома, и аспиранты многие, и даже некоторые студенты.

Уже к пятидесяти годам Петр Серафимович понял, что совсем не так должен вести себя солидный человек. Солидные люди, даже с друзьями, встречаются в офисах или в ресторанах, домой никто никого не водит, а к человеку с меньшим, чем у тебя чином, навстречу с распростертыми объятьями не спешат.

В ресторан идти не хотелось. Осталось только одно место, нечто среднее — и не ад казенного помещения, и не домашний рай, а вроде бы католическое чистилище, а именно, баня.

Эти мысли потекли в голове Петра Серафимовича после звонка Юрия Иннокентьевича Закурдаева и перед звонком Артуру Ивановичу Калмыкову. Доверяя Юрию Иннокентьевичу, Петр Серафимович не стал задумываться над тем, зачем Закурдаеву был нужен Калмыков, а просто позвонил ему.

Начался телефонный разговор, как всегда, с ангельского голоса секретарши: «Петр Серафимович? Сейчас соединю с Артуром Ивановичем! Соединяю…»

* * *

Мужчина, идущий в баню, тем более в Сандуновскую, всегда немного нервничает. Открыта ли баня, или опять затеяли ремонт? Удастся ли попасть или полно народу и не пускают? Конечно, для больших начальников все эти вопросы заранее решают секретари и адъютанты. В нашем случае подготовку провел Петр Серафимович. Он сказал по телефону знакомому банщику: «Ты, Серега, все больше штатских генералов парил, а сегодня я тебе военного приведу, генерал-лейтенант, во как! Ты уж постарайся! Трое нас будет» Серега, гордившийся солидной клиентурой, пообещал все сделать, как надо.

Но остались у каждого из троих поводы поволноваться.

Петр Серафимович сомневался, не напрасно ли он придумал эту баню, а может быть и не стоило сводить таких людей в бане? «Опять ты, старичок-профессор, поступаешь, как мальчишка!» — корил он сам себя.

Юрий Иннокентьевич думал о том, как он объяснит свое желание познакомиться с Калмыковым, и сам уже не мог вспомнить, в связи, с чем это пришло ему в голову.

Артур Иванович радовался предстоящей бане, и волновался только об одном: а вдруг не получится. Ведь он не был в общественной бане сто лет! И вообще не был в общественных местах по желанию давным-давно. Только обязательные посещения: рестораны, премьеры в театрах, открытие выставок с обязательным выступлением. Артур Иванович все время надеялся, что вот-вот будет свободней, работы станет меньше, и он сможет ходить в баню, и в кино, и в театр по желанию. Но последние события показали, что никаких вольных развлечений в ближайшее время не предвидится. И это неожиданное и странное посещение Сандуновских бань, наверное, последний легкомысленный его поступок перед новым длительным периодом еще большей занятости, еще большего закабаления на работе.

Артур Иванович Калмыков