Обнаров

– Да причем тут… – излишне эмоционально начал Саддулаев. – Непрофессиональные вопросы задаешь. Сюжет, конечно, увлекательный, характеры прописаны довольно точно, психологическая составляющая неглупая. Кстати, и летчиков ты еще не играл. Но… Костя, бывает и лучше. Ты сам знаешь, что бывает. Сыро. Действия нет. Развязка предсказуема. Не твой это уровень. На тебя в очередь стоят очень хорошие режиссеры с очень хорошим материалом. Ты чего за эту рукопись-то ухватился? Это даже не сценарий. Прилетел ко мне, как ненормальный. Сидишь, как на иголках… Пойми, дурья твоя башка, ты – актер. Актер! Ни сценаристом, ни продюсером ты не станешь. Ты просто права на это не имеешь. Через тебя проходит время! В твоих глазах отражается наша жизнь! У тебя душа, как камертон! Ты уникален! Других таких актеров я не знаю. Будь добр, дай тебя поснимать. Не лезь ты в писцы и администраторы. Их и без тебя много!

Обнаров поставил на стол пиалу с чаем. К чаю он так и не притронулся.

– Ты это снимать не стал бы, да? Я тебя правильно понял?

Саддулаев обескуражено развел руками.

– Костя, я в шоке! Ты из-за чего расстроился-то? Езжай на дачу и не морочь мне голову!

Обнаров вздохнул, растерянно пожал плечами, встал и направился к двери. В дверях он остановился, обернулся, взглядом, полным зеленой тоски, посмотрел на Саддулаева.

– Ты спросил, почему я ухватился за эту рукопись? Ты можешь считать меня сумасшедшим, Талгат. Можешь считать идиотом. Мне все равно. Но автор… – он запнулся, судорожно сглотнул, дрожащими пальцами провел по вспотевшему лбу. – Короче, когда читал, меня не покидало ощущение, что это Тая писала. Ее слова, речевые обороты, ее взгляд на жизнь, ее видение ситуаций, ее дипломатия, ее доброта, такт, любовь… Я пойду. Прости.

– Погоди!

Саддулаев поспешно поднялся.

– Иди, дорогой, сядь сюда. Давай договорим. Без эмоций, без спешки.

Взяв за руку, он усадил Обнарова в кресло, придавил плечо своей тяжелой теплой рукой.

– Чей это материал? Откуда? Кто писал?

– Да не знаю я, откуда! Кто писал – не знаю. Мать на крыльце нашла.

– Что за чушь?

– Ни телефона, ни обратного адреса. Талгат, я читать не хотел. А открыл – и точно затянуло.

– Ну, автор, думаю, даст о себе знать. Формальности утрясутся. Если ты такой горячий, Костя, начни со сценария. Чтобы было что инвестору показать. Не пойдем же мы к нему с этой рукописью.

– Мы?

– Нужен хороший сценарист, чтобы вытянуть идею. Думаю, автор идеи не пишет сценарии.

– Почему?

– Да потому, дорогой мой, что если бы автор идеи умел писать сценарии, тебе прислали бы сценарий. Сценарий короче, чем литературный вариант. Больше надежды, что ты прочитаешь.

– Справедливо.

– На даче в Переделкино скучает старичок Владимир Петрович Каруцкий.

– Погоди… Тот, который «Бархатный сезон», «Июнь сорок первого», «За линией фронта», «Покорители неба»?

Саддулаев кивнул.

– Сейчас он не у дел. Он же «мыла» и «стрелялок» не пишет. Идея как раз в его духе. Поезжай, поговори, дай старику денег, сведи с автором идеи. Он тебе не сценарий, а рахат-лукум сделает. Понял? – добродушно улыбаясь, сказал Саддулаев.

– Пожалел меня, да?

– Ой, лисица! – Саддулаев растворился в улыбке. – Ты же знаешь, что тебе я не могу отказать, потому и приехал.

– Это что ж за важный разговор такой? Я сгораю от любопытства.

Марта Федоровна разрезала горячую ватрушку и кусочек положила на тарелку Егору, потом себе, потом разлила по чашкам чай из самовара и села напротив внука.

Ребенок аккуратно откусил кусочек, одобрительно кивнул.

– Ешь-ешь. Старалась, хотела вкусненьким порадовать.

– Ба, ты – молодец! Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Марта Федоровна рассмеялась.

– Ешь, умник! Не обожгись.

Внук с удовольствием съел ватрушку, потом аккуратно поставил чашку с блюдцем на опустевшую тарелку и очень серьезно спросил:

– Бабусь, скажи мне, что нужно делать мужчине, чтобы понравиться женщине?

От неожиданности Марта Федоровна выронила из рук чайную ложку, ложка звонко упала на пол.

– Вижу, впечатление вопрос произвел. Ба, теперь сосредоточься и рассказывай.

Марта Федоровна всплеснула руками.

– Батюшки святы! Любого вопроса от тебя ждала, но чтобы такого… Игра в машинки, молодой человек, вам уже не интересна?

– А чего ж вы, Марта Федоровна, ожидали? – невозмутимо продолжал внук. – Время сейчас такое. Низкоинтеллектуальные игры не в почете.

– Ох, Егор-Егор… Вот приедет папа, я с ним очень серьезно поговорю.

– Что-то не так?

– Не так! В голове у тебя черт-те что творится! Где у нормальных детей игрушки, сказки, мультики, у тебя наживки, прикормки, разобранный на части велосипед, насосы, гайки, передачи для взрослых, этот ужасный рок, а теперь еще и женщины! Тебе же пять лет!

Мальчик вздохнул.