Обнажая правду (ЛП)

— Ты идиотка? Ты так ничему и не научилась, пока была замужем за этим куском дерьма, не поняла, как все работает в нашем мире?

Своими сильными пальцами он хватает меня за шею и сжимает их достаточно сильно для того, чтобы я начала задыхаться в поисках воздуха.

— Я могу заставить тебя сделать такое, на что, как ты считала, ты никогда не была бы способна, и теперь твой предательский взгляд точно сказал мне, кого я должен изувечить, чтобы ты это сделала.

Сипя, я плюю ему в лицо:

— Иди в задницу.

Злобно смеясь, он отпускает свою хватку и выпрямляется в полный рост, возвышаясь надо мной, как гора.

— Возможно, в один прекрасный день, если тебе повезет.

Глава

6.

(The Knowing – The Weekend)

Мэдден

Я безучастно смотрю на лысеющего мужчину средних лет, сидящего напротив меня за столом, и подбираю с пола челюсть. Время остановилось в модном устричном баре на набережной, где мы сидим за столиком у окна. Потрясенный Истон — рядом со мной, а Джей в таком же безмолвном оцепенении — напротив Истона.

Я в шоке. Да мы все в шоке. В настоящем долбанном шоке. Не в силах переварить слова, только что произнесенные маршалом Доэрти. Слова, что выжжены теперь у меня на сердце каленым железом.

Ложь. Этого не может быть. Это было моей первой мыслью, хотя я понимаю, что все, что он говорит, правда. У него нет причин лгать. Он показал мне статьи на своем смартфоне. Там на фотографиях была она. Такая же, как на тех фотографиях, спрятанных в ящике в ее гардеробной. Как на той, что взял я и что храню теперь у себя в столе.

— Кто? — наконец удается выдавить мне. — Как вы считаете, кто ее похитил? Только честно.

Мужчина в костюме вздыхает и, скрестив руки на груди, с сомнением смотрит на меня. Если он достаточно сообразителен, то, несомненно, чувствует отчаяние, сочащееся из моих пор, и осознает, насколько далеко я готов зайти, чтобы найти Блейк. Никто меня не остановит, особенно после того, как он раскрыл невероятную правду о ее прошлом.

— Первым делом мы начнем поиски в Чикаго, — признается он тихим голосом, едва слышным в окружающем нас людском гомоне. — За последние годы Винсент Риччи стал одним из самых влиятельных мафиози, и он не скрывает, что ищет женщину, которая убила его сына. За ее голову назначено значительное вознаграждение. У того, кто ее похитил, уйдет пара дней на то, чтобы доставить ее в Чикаго, но к тому времени мои ребята уже вплотную займутся этим вопросом и будут внимательно следить за всем, что там происходит. Итальянцы отличаются тем, что после пыток и убийств тех, кого они долго искали, устраивают большие шумные празднества. Это их способ показать своим, что произойдет с теми, кого они вдруг посчитают врагами. Если Брайли у Винсента, мы скоро об этом узнаем. Они сами постараются, чтобы об этом узнало, как можно больше народа.

Мой желудок скручивается, угрожая выплеснуть свое содержимое, когда я представляю, где она может быть. Что они могут с ней делать. Если она у этого больного ублюдка… Я содрогаюсь от этой мысли. Несмотря на то, что я чувствую обиду из-за ее обмана, я понимаю, почему она ничего мне не сказала, и моя главная задача теперь — уберечь от опасности, что нависла над Блейк… или Брайли… нет, к черту это.

Она все равно Блейк. Моя Блейк. Моя сладкая девочка.

— Скоро — это не то, что я бы хотел услышать, — рычу я, не заботясь о том, что обращаю на себя внимание окружающих.

Последние сорок восемь часов я провел, чувствуя себя героем одного из фильмов Тарантино. Все началось с того, что у меня похитили девушку, затем продолжилось просмотром момента ее похищения на записи с камер видеонаблюдения, установленных в ее офисном здании, а закончилось новостью, что однажды она уже была замужем и в довершении всего, имела отношение к смерти одного из членов итальянской мафии. Одно долбанное безумное открытие следовало за другим, и вот теперь я сижу напротив маршала США и жду девушку, с которой знаком с детства — которую, к тому же, считал другом семьи — жду, когда она сойдет на берег, чтобы мы могли задать ей вопросы о ее возможной связи с похищением Блейк.

Это какой-то гребанный сюр. Даже если захочешь специально такое сочинить, то не сможешь.

Обращаясь к брату, я сжимаю руки, лежащие на полированной деревянной поверхности стола, в кулаки.

— Истон, богом клянусь, если я узнаю, что ты об этом что-нибудь знал — о том, кто она — я тебя убью.

Я говорю тихим и резким голосом. Я всего лишь второй раз в жизни угрожаю смертью собственному брату, но боюсь, что на этот раз я и правда могу воплотить свою угрозу в жизнь. Он украл у меня мою первую любовь, и нисколько не считался с моими чувствами или братскими узами, когда больше десяти лет назад засовывал свой член в киску моей невесты, и будь я проклят, если он сейчас заберет у меня Блейк.

— Мэд, старик, я не имел ни малейшего представления об этом. А если бы имел, то сразу же рассказал бы тебе. Богом клянусь, — возражает он, широко раскрыв глаза.

Или он также потрясен правдой, как и я, или очень хороший актер. Я молюсь о первом.