Обнаженная дважды

Помимо всего прочего сторож из будки, должно быть, позвонил сюда. Вторая линия обороны бдительно выдвинулась вперед, как только Жаклин открыла дверь. Титул «приемный администратор» не подходил к достоинству подошедшей; «хозяйка», казалось, больше подходил в данном случае. Она была элегантно одета в платье из черного шелка или недорогой его подделки, а ее светлые волосы были уложены в изысканный французский пучок. Пенсне свисало с ее шеи на золотой цепочке; встав перед Жаклин, она водрузила его на нос и устремила вперед жесткий взгляд.

— Могу я помочь вам?

Жаклин тоже вернула свои очки обратно на переносицу и ответила взглядом на взгляд. На этот раз она встретила оппонента своего собственного калибра. Женщина не отреагировала ни малейшим призрачным движением ресниц на настоящее имя и псевдоним Брюнгильды, но когда Жаклин объявила, что она была приглашена на ленч другим ее приятелем, мистером Стоксом, ухмылка искривила бледно-розовые губы соперницы.

— Мы требуем предварительного уведомления по крайней мере за один день, мадам. Мистер Стокс такого уведомления не сделал.

— Он немного рассеянный, — сказала Жаклин. — Предположим, я сниму комнату. Будет ли мне тогда позволено пройти туда, где элита встречается друг с другом?

«Снять комнату» было, очевидно, не тем выражением.

— Наши номера и коттеджи всегда резервируются по крайней мере за месяц вперед, мадам. На День благодарения и рождественские праздники они расписаны с прошлого марта. Не желаете ли сделать заказ на январь…

Терпение Жаклин лопнуло.

— Соедините меня с комнатой мистера Стокса, или я пойду туда сама. Меня зовут Жаклин Кирби!

Она всегда подозревала, что если Джо Никто Джонс назовет себя с должной долей экспрессии, люди могут настолько испугаться, что побоятся признаться, что это имя незнакомо им. Был ли это на самом деле тот случай, или по какой-то другой причине, но имя произвело желаемый эффект. Стокс не ответил на телефонный звонок, поэтому с невыразимой снисходительностью администратор согласилась пойти к нему. Миссис Кирби было предложено подождать в холле.

Миссис Кирби и не подумала принять предложение администраторши. Она посмотрела, как хозяйка вошла в дверь, расположенную в стене за столом, и повернула налево. Жаклин вычислила, что обеденный зал должен быть в том крыле. Где еще мог быть Бутон в полдень? Жаклин вышла в переднюю дверь и живо засеменила вдоль обсаженной самшитом тропинки, через ворота с надписью «Только для постояльцев», через коричневый увядший сад и вышла на широкую, выложенную камнем террасу. Сложенные столы и кресла говорили о том, что на террасе ели в хорошую погоду; стеклянные двери за ней должны вести точно в обеденный зал.

Когда она открыла одну из них и вошла, то обнаружила, что попала в переднюю с кожаными занавесями с одной стороны. Это было временное сооружение, приспособленное для того, чтобы предотвратить попадание холодного ветра из реального мира и прикосновения его к телам богатых и жадных. Жаклин раздвинула занавеси и заглянула внутрь.

Все столики, казалось, были заняты. Справа в комнате располагался знаменитый буфет Уиллоуленда — столики, нагруженные дюжиной разнообразных разновидностей мыслимых и немыслимых блюд. В дальнем конце комнаты она увидела Бутона Стокса, двигавшегося к выходу в сопровождении администраторши. А за столиком на четверых, расположенном близко к стонущей под тяжестью еды стойке буфета, сидела сама Брюнгильда. Ее голову украшал тюрбан, а на носу громоздились затемненные очки, но ее фигуру нельзя было не узнать.

Маскировочный наряд был таким же эффективным, как и поддельные усы. Очевидно, он не обманул Бутона Стокса. Брюнгильда обедала не одна. Еще одно место за ее столиком было занято; на тарелке лежала еда, в бокале осталось недопитое вино, а смятая салфетка была брошена в кресло. Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что это кресло занимал Стокс. Бутон и Брюнгильда находились все это время в сговоре, а может быть, они объявили временное перемирие. Жаклин нахмурилась. Она основывалась в своих действиях на предположении, что Стокс и Брюнгильда предпринимают все усилия, чтобы избегать друг друга. Ее планы необходимо было бы пересмотреть.

Брюнгильда была настолько занята поглощением еды, что не заметила Жаклин, пока та не отодвинула кресло и не опустилась в него. Затем ее рот открылся (Жаклин быстро отвела взгляд в сторону), а грудь раздулась.

— Проглоти, — серьезно порекомендовала Жаклин. — Умоляю тебя, проглоти все, прежде чем начнешь говорить. — Она всунула платок в руку Брюнгильды.

Та издала нескладные звуки, но справилась, чтобы предотвратить катастрофу. Прежде чем она смогла заговорить, Жаклин продолжала:

— Я должна поговорить с тобой, Зелекаш. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя настоящим именем, а? Оно так благозвучно. Зелекаш, милая Зелекаш… Годы могут прийти, годы могут уйти…

— Что ты хочешь, Кирби? — спросила Брюнгильда, задыхаясь от ярости и бисквитного рулета.