Обнаженная модель

— «Как много в этом звуке для сердца нашего слилось, как много в нем отозвалось»!

Он мечтательно вздохнул.

— Я часто вспоминаю те времена, когда в летние каникулы подрабатывал художником оформителем в санаториях и в пионерских лагерях Фирюзы. Вы же помните, в советское время многие художники и фотографы неплохо кормились в профсоюзных здравницах. Для меня это была возможность порисовать с натуры ребятишек, наших славных пионеров. И, конечно, пописать этюды маслом и акварелью в свободное от работы время. Вы же знаете, как там красиво!

— Да, уж! Места там знатные, — вздохнул Расул, — есть что вспомнить!

— Этот пейзаж, — Беник показал рукой на картину, стоящую на мольберте, — особенно мне приглянулся. — Горная речка Чулинка впадает в реку Фирюзинку. Шоссе выскакивает из ущелья на мост, соединяющий две реки, и попадает в густую тень вековых карагачей и платанов. Красота! Это место было паломничеством не только туристов и художников, но и киношников. Эти пейзажи запечатлены в кадрах многих игровых фильмов, в том числе и тех, на которых работал наш Володя!

— Знаем, о каких фильмах ты хочешь сказать, — встрепенулся Расул, — «Сбежала машина», «Приключение Доврана», «Дезертир».

Леня рассмеялся:

— Тебе, Расул, пора лекции читать по киноискусству!

— На твой сарказм, — огрызнулся Расул, — я не в обиде. Пока ты, Мирзоев, пребывал в зарубежных соцстранах, где снимал политические сюжеты для нашего Центрального телевидения, мы, между прочим, жили и работали в нашей родной советской стране, и смотрели наши, советские фильмы, потому отлично осведомлены о творчестве своих друзей по искусству.

— Убедил, Нагаев! Сдаюсь! — поднял руки Леня, — но я уверен, что шашлычные Фирюзы ты изучил гораздо лучше, чем искусство кино!

Беник заразительно засмеялся и, шлепнув ладонь о ладонь с Леней, сказал примирительно:

— Разве можно забыть о красоте тех дивных мест, о пикниках под кронами гигантских платанов на каменистых берегах прохладной Фирюзинки в кругу друзей, где было столько горячих споров об искусстве и жизни. Неповторимая красота природы подпитывала и вдохновляла нас. Вспоминая наши посиделки на пленере, у меня и сейчас перед глазами возникает живописное полотно Клода Моне «Завтрак на траве». Солнечный свет проникает яркими бликами сквозь густую листву на белую скатерть, расстеленную на траве, на роскошные золотистые платья дам с кринолинами.

— А у меня, — улыбнулся Леня, — между прочим, перед глазами картина нашего русского живописца Василия Перова «Охотники на привале», — Леня нарочито и многозначительно посмотрел на Расула.

Быстро пролетело время. За окнами мастерской отрылась панорама ночной Москвы. Разом вспыхнули разноцветьем фонари улиц, окна домов, споря с мириадами мерцающих в небе звезд. Подсвеченное прожекторами высотное здание Университета сияло, протягивая золотой шпиль к небу, словно желая прикоснуться к далеким неизведанным мирам. Беник погасил свет. Мастерская превратилась в космический звездолет, парящий над бескрайней столицей.

Тот незабываемый солнечный день и теплый вечер, проведенный в новой мастерской нашего друга, мы вспоминаем, когда удается собраться его старым друзьям.

И первый бокал, теперь уже по традиции не чокаясь, мы поднимаем за вечное искусство и маленькую звездочку в безбрежном океане ярких звезд, которую зажег и подарил людям скромный и честный художник, обаятельный человек и верный товарищ Бенуард Степанов или просто Беник!

Посмертная выставка ушедшего из жизни в 2010 году художника Бенурда Степанова, открылась в выставочном зале «Палитра» по улице Вавилова. Его дочь Карина Бенуардовна сохранила коллекцию отца и выставила 60 его картин в том же самом доме, где мы когда-то обмывали его новую мастерскую.

Глава 50

В конце 70-х годов в Москве велась подготовка к Олимпиаде-80. Главный художник Олимпиады Зураб Константинович Церетели был одним из авторов проекта крупнейшего гостиничного комплекса «Измайлово», где им выполнен горельефный фриз из меди для фасада киноконцертного зала. В это же время он осуществил художественное оформление новой гостиницы «Спорт» на Ленинском проспекте.

По эскизам Зураба Константиновича и под его руководством в гостинице «Спорт» были исполнены монументальные декоративные панно на тему античных Олимпийских состязаний. В интерьерах ресторана, холла, а также в бассейне с фонтанами можно было увидеть эмали по меди, флорентийскую и смальтовую мозаику, декоративные настенные часы, их метровые циферблаты представляли собой барельефы с изображениями на мифологические сюжеты. В них автор воспел физическую красоту обнаженного тела атлетов, состязавшихся в Олимпийских соревнованиях Древней Греции.