Обнаженная модель

— Очень убедительно ваше кафе. Оно вписывается в окружающий пейзаж. Я даже принял его за настоящее.

— Натура подобрана очень точно, пейзажи сняты превосходно.

Романов поблагодарил оператора и режиссёра.

Картина была принята с замечаниями, мы вздохнули с облегчением. Для меня и всей нашей съёмочной группы она стала следующим шагом по долгой и тернистой дороге, именуемой — путь в большое кино.

Ещё до «Скелета Аполлона» мы сняли «Сбежала машина», которая также вошла в киноальманах под общим названием «Бывает и так».

…В 1964 году весна в Ашхабаде выдалась холодной. Кинооператор Валерий Рекут часто подтрунивал:

— Где же знаменитое туркменское солнышко?

Оправдываться было бесполезно: солнце предательски пряталось, а тучи «работали» без перерывов и выходных. Приезжему человеку трудно было поверить, что он находится в самой знойной республике страны. Дожди шли и смывали все наши надежды и планы.

— Горим братцы, горим! — сокрушался директор картины Пётр Гаврилович Облов.

Мы всматривались в наглухо задрапированное небо, тщетно стараясь отыскать прогалину надежды.

Ослепительная синь открылась внезапно. Тучи, словно смущённые своей серостью, скрылись за горизонтом.

Апрельским утром колонна машин выкатилась из ворот «Туркменфильма» и устремилась по залитым солнцем улицам. Первой шла бортовая, гружёная арбузами. Их полосатые бока лоснились на солнце, вызывая восторженное недоумение прохожих. Ещё бы, арбузы в апреле!

В конце улицы Мопра нас обошла серая «Волга». Она резко затормозила, перегородив путь колонне. Хозяин «Волги» подбежал к нам и, яростно жестикулируя, гортанно затараторил:

— Дорогой, продай арбуз! На свадьбу еду, понимаешь? Весной — арбуз! Сам понимаешь, какой редкий подарок! Хороший подарок, лучше не надо!

Я объяснил, что арбуз не настоящий, бутафорский, съёмочный. А он своё:

— Батафорский? Семечный? Обожаю этот сорт! Жених с невестой счастливы будут!

Тут уже не выдержал шофёр Аман.

— Да не настоящий арбуз, тебе говорят, не-на-сто-ящий!

— Э…э, конечно, не настоящий, целую зиму пролежишь, свежим не будешь. Всё равно, продай!

Нам ничего не оставалось, как протянуть лёгкий шар из папье-маше. Лицо «покупателя» недоуменно вытянулось, потом он выразительно почмокал губами и разразился смехом.

Наша группа была молодой и неопытной. Режиссёр-постановщик Владимир Архангельский, оператор Валерий Рекут и автор этих строк — художник-постановщик, делали первые самостоятельные шаги на поприще кинопроизводства. Было трудно, но мы из кожи вон лезли и работали на совесть.

«Сбежала машина» — называлась наша короткометражка. Она рассказывала о незадачливом шофёре пьянице. Меред, так звали «водилу», был ошарашен, увидев, что его машину увела… женщина. Ущемлённое мужское самолюбие закипело в нём, словно масло в раскалённом казане. Началась погоня. Ни уговоры, ни угрозы не действовали — похитительница была непреклонна. И только когда Меред, бежавший следом, выбился из сил, машина остановилась, из кабины выпорхнула молодая, красивая женщина и представилась:

— Автоинспектор Курбанова! Предъявите ваши права…

Сюжет новеллы наивен и непритязателен, а из него надо было сделать короткометражку, весёлую и поучительную. Казалось, всё легко и просто: выехать в живописное ущелье, отснять материал, смонтировать, озвучить — и картина готова.

На самом же деле всё было куда сложнее, и курьёзы подстерегали нас на каждом шагу.

Только что прошедшие ливневые дожди сменились нестерпимой сорокоградусной жарой. По ходу действия картины Меред, в роли которого снимался актёр Мурад Ниязов, бежал за машиной босой, несмотря на обжигающий асфальт. Словом, играл самоотверженно, перенося муки не столько творческие, сколько физические.

Чтобы облегчить его страдания, костюмеры придумали сандалии, вернее, подошвы, крепящиеся к ступням невидимыми капроновыми лесками. Но артист категорически запротестовал. Правда, после каждого дубля он сломя голову бежал к ручью, к холодной спасательной воде.

Сложнее было с героиней — автоинспектором Курбановой — в этой роли снималась Антонина Рустамова. Ей пришлось осваивать шофёрское дело, а оно нелегко давалось актрисе. Особенно пугали крутые повороты в горных серпантинах. Тоня, всё-таки, поборола страх и вскоре могла свободно водить машину.

Но когда картина была закончена, нам стало до слёз обидно: эпизоды, казавшиеся очень смешными и остроумными во время съёмок, на экране выглядели наивными.

Товарищи нас подбодрили, сказав что-то вроде: «лиха беда начало», «первый блин комом», «на ошибках учатся». Мы пришли в себя… и приступили к следующей работе. На этот раз пришлось выезжать на съёмки в Одессу. Я уже рассказал об этом в предыдущей новелле.

Глава 2