Обнаженная со скрипкой

Кто же сейчас от работы отказывается? В четверг около полудня Антон звонил генералу. Тот был в хорошем настроении – Давид накануне вечером привез шкаф, собрал, получил оговоренные деньги, подписал какие-то бумаги. Главными приемщицами работы были Валентина Григорьевна и Надя. Работу одобрили и решили, что шкаф должен стоять или в комнате хозяйки, или у дочери. В рабочем кабинете ему не место, тем более рядом со стеллажами, где на полках стояли модели ракет и «катюш». Так что уже собранный шкаф поставили на ковер и волоком доставили в комнату к Ларе.

– Ваша фирма получила высшее одобрение, ждите теперь звонков от подруг Валентины, – со смехом говорил Давиду Петр Владимирович, – так что мне, как вашему агенту, на письменный стол, надеюсь, будет скидка! Давай, записывай, куда ехать…

В субботу Антон легко нашел эту самую генеральскую дачу – по навигатору и схеме, которую нарисовал, слушая накануне по телефону Петра Владимировича. По пути он тормознул возле фруктового развала и купил килограмм красивой черешни – как-то неловко приезжать с пустыми руками. И не с бутылкой вина, зная, что сам и пригубить не сможешь.

Он подошел к калитке, нажал кнопку белого прямоугольного звонка и довольно долго ждал, когда кто-нибудь появится. По забору из штакетника пробежала рыжая белка. На каком-то отдаленном участке звенела циркулярная пила – обычная подмосковная дачная жизнь. По стволу мощной сосны, стоявшей метрах в трех от калитки, судя по ритмичному стуку, долбил дятел. Пичуги щебетали не слишком громко – конец мая, но уже жарко. Все-таки полдень. То, что хозяин дома, подтверждал серебристый джип, стоявший за воротами внутри участка.

Наконец появился и сам генерал, но двигался он к калитке по серой бетонной дорожке медленно, чуть ли не шаркающей походкой. Одетый в синие тренировочные штаны, в серой футболке и коричневых кожаных тапочках на босу ногу, он казался каким-то скрюченным.

– Что это с вами, Петр Владимирович? – вместо приветствия озабоченно спросил Антон, когда калитка открылась.

– Да траванулся вчера чем-то, вот живот и закрутило. Хотел было тебе звонить, дать отбой, но отпустило слегка. Пройдет через полчасика, – вяло произнес генерал. – Пойдем, покажу стол, ты его посмотри, а я прилягу все-таки.

– А ваши где?

– К вечеру приедут всей дивизией.

Антон посмотрел внимательно на Петра Владимировича и неожиданно поинтересовался:

– У вас в холодильнике лед есть?

– Не знаю! Сходи на кухню, посмотри. Вот туда, прямо через коридор. А зачем лед?

– На всякий случай, на живот положить.

– Может, лучше грелку?

– Нет, нам еще в «учебке» вдолбили: на живот – только лед.

С этими словами он отправился на кухню и открыл морозильную камеру высокого белого холодильника. Льда там было немного, да еще лежали две какие-то замороженные рыбины. Но уже хоть что-то, чтобы положить в пластиковый пакет. Пакет он просто приложил к животу генерала, а заодно поинтересовался, нет ли в доме градусника. Петр Владимирович что-то пробормотал в ответ, вроде «…если градусник и есть, то «где-то», а лучше и не искать». После этого Антон постарался кое-как зафиксировать пакет со льдом и рыбинами на животе «пациента» и пошел в соседнюю комнату смотреть стол.

Стол был хорош, классический кабинетный, почти двухметровый, на двух тумбах, как раз для большого руководителя. Столешница под зеленым сукном, правда, дубовая фанеровка на боковых стенках на тумбах полопалась, ящики заело не вчера, но на передних резных створках был чей-то почти что герб: на «щите» красовалась буква «П». Антон прикинул и решил, что работы с ним не должно быть больше, чем со шкафом. Сделать такой стол будет интересно.

Антон вернулся в спальню к Петру Владимировичу, которому стало чуть легче. Холод оказался правильным средством.

– Ну, как тебе стол? – уже чуть более твердым голосом поинтересовался генерал.

– Стол хорош. Его в России сделали, примерно в конце девятнадцатого века. Сделали для серьезного начальника, для большого генеральского кабинета. Если сукно перетягивать, то надо будет бильярдистов звать, они это лучше всех умеют. Тумбы стоит фанеровать дубовым шпоном, как и раньше. Ну, естественно, все на клею.

Он внимательно посмотрел на Петра Владимировича и спросил: как сейчас он себя чувствует?

– Вроде отпускает помаленьку, – но голос все равно был вялым, слабым.

– А у вас аппендицит удален? – поинтересовался Антон.

– Нет, когда-то, в молодости хотели удалить, но оказалось, что не стоит. Прошел приступ, да и куда было везти – на испытаниях дело было. Армейские врачи – они не большие любители операции делать. Может быть, тогда с перепуга приступ и прошел – полковой врач был весьма свирепой наружности.

– Знаете что, давайте я вас сейчас отвезу в Домодедово, в больницу, – Антон протянул руку, чтобы помочь больному подняться.

– Ты, это, волгарь, не бери на себя лишнего, – возразил генерал. – Ты что, врач? Хирург?

– Нет. Но кое-чему еще в армии научился. Может быть, Валентине Григорьевне или Ларе позвонить? – ответил молодой человек, понимая, что пускает в ход очень сильное «оружие».