Обнаженная тьма

Но это была не клиентка. Агния Михайловна, вышедшая отпереть дверь, вернулась с небольшой такой бабулькой – бледной просто-таки впроголубь. И если хозяйка напоминала увядшую розу, то эта новая гостья – маленькую засушенную ромашку.

– Ну вот, Саша, не зря ты ко мне все же пришла, – насмешливо сообщила Агния Михайловна. – Вот тебе пациентка. Надежда Лаврентьевна, Наденька. Она, правда, не с нашего участка, она с Нижегородского района, но тебе же без разницы, кому рецепт выписать?

Александра мысленно закатила глаза, однако понадеялась, что на ее лице ничего не отразилось. Почему-то у нее никогда не хватало сил ставить на место старух. Молодых наглецов – это пожалуйста, сколько угодно. А вот женщин в годах… Может быть, она уже мысленно примеряла на себя этот возраст и как бы покупала у судьбы расположение: мол, если я буду с такими любезна, то потом, через много лет, молодые будут любезны и со мной?

– А что с вами? – спросила, привычно прижимая пальцы к старушечьему запястью и сразу улавливая отчетливую аритмию. – Ого! Прилягте, пожалуйста.

Агния уложила гостью на диванчик, принакрыла пледом.

– Закройте глаза, – велела Александра, садясь рядом, и, когда Надежда Лаврентьевна послушалась, с силой надавила указательными пальцами ей на веки.

Надежда Лаврентьевна охнула, а потом с изумлением распахнула глаза:

– Сразу легче стало! Почему?!

– Маленькие хитрости большой медицины. А для закрепления эффекта возьмите таблеточку. Агния Михайловна, дайте водички запить.

Надежда Лаврентьевна пила мелкими глоточками, с суеверным почтением поглядывая на Александру.

– Давно это у вас? – спросила та, подавляя улыбку. Забавные люди! До сих пор верят в чудеса.

– Давно! – Надежда Лаврентьевна слабо отмахнулась. – На погоду или на настроение, а то и просто ни с того ни с сего. Ничего страшного. А сегодня я вдобавок редьки наелась.

– Редьки вам нельзя, – покачала головой Александра. – И луку сырого нельзя, особенно красного. Перченое не ешьте. Это все возбуждает сердце, а вам это ни к чему.

– И луку нельзя? – огорчилась Надежда Лаврентьевна. – Ладно, не буду.

– А печеньиц можно? – Агния Михайловна подошла к дивану с подносом. – Они без перца, ей-богу! Что-то ты, Наденька, запропала? Я уж сама к тебе собиралась.

– Ой, не говори! – махнула рукой Надежда Лаврентьевна. – Тут такая была со мной история, что не дай бог. На моих глазах ужасная трагедия случилась, так я потом покоя себе найти не могла, каждую ночь только засну – сразу вскидываюсь, этот удар слышу.

– Какой удар? – рассеянно спросила Александра, снова щупая ей пульс и с удовлетворением отмечая, что аритмия не возобновляется. Эти финские таблетки, кинидин дурулес, совершенно волшебное средство! Но позволить себе купить их могли далеко не все, стоимость исчислялась в долларах. Да практически и не достать их в Нижнем. Александра случайно раздобыла одну упаковку и носила ее с собой на самый крайний случай, когда надо было, к примеру, снять аритмию побыстрее, не дожидаясь «Скорой». Не сказать, чтобы случай с Надеждой Лаврентьевной был такой уж срочный, однако и правда – пора уже идти.

– Ну, когда эту девушку машиной ударило, – пояснила Надежда Лаврентьевна, и Агния передернула полными плечами: какой, мол, ужас! – Я этого сама не видела, но обернулась – смотрю, она лежит. Главное, этот негодяй даже не остановился: сбил девчонку и уехал на своем огромном черном автомобиле как ни в чем не бывало. Я только и успела заметить две последние цифры его номера – 52, а впереди то ли еще одна пятерка, то ли тройка, залепленная снегом.

Слава богу, тут «Скорая» мимо проезжала, ее подобрали – и в больницу. Я потом домой пришла, начала звонить, как, там, мол, дела у девушки, которую сбили, а мне говорят: не сбивали никого. Я говорю, ну, на углу Студеной и улицы Горького, девушка была такая в спортивном костюме, вся серебристая, как Снегурочка, а мне какая-то хамка отвечает: бабка, ты сдурела, какая Снегурочка, до Нового года еще два месяца! Ой, что ты, милая?!

– Саша? – опасливо спросила Агния Михайловна, ставя поднос и подходя к Александре сзади, словно собираясь удержать ее, если она вдруг вздумает падать. – Ты чего так побелела вдруг, Саша? Вот чай, я тебе налила, а ну, выпей!

Она стиснула руки, пытаясь унять дрожь в пальцах.

На углу Студеной. Там, где нашли мертвую Карину…

Да нет, этого не может быть, Надежда Лаврентьевна говорит об аварии, а у Карины отказало сердце.

– Когда это было?

– Да уж дней десять прошло, никак не меньше. Правильно! В позапрошлую среду, я как раз возвращалась со дня рождения приятельницы. Поздно вечером.

В позапрошлую среду!

– И как, вы говорите, девушка была одета?

– В серебристый спортивный костюм. Как раз снежок шел, все вокруг сверкало, и она бежала мне навстречу, тоже вся такая блестящая, искрящаяся. И вдруг… в одно мгновение!

Надежда Лаврентьевна прижала руку к сердцу.