Обнаженный бизнес

– Я имел в виду немного другое. Я сказал, что это пророчество, а пророк тоже может оказаться прав. Я говорю, что перед западным обществом сегодня стоят большие проблемы, оно приходит в упадок.

– Под давлением чёрных?

– Под грузом собственной лжи.

Эта информация была на вес золота для белого издателя-тинейджера. В ней был гнев, которого я не мог понять, потому что мне не с чем было его сравнить. Я хотел помочь изменить мир, но что я тогда знал об этом мире?

Фред Дьюб, чернокожий африканец, родившийся в Йоханнесбурге, женатый социальный работник с двумя детьми, стал членом Африканского национального конгресса в 1955 году. С 1964 по 1967 год он четыре раза отбыл тюремное наказание за саботаж: это было в Ледисмите в провинции Наталь, в Лиюкопе в провинции Трансвааль, на острове Роббен и в Гроенпунте в Оранжевой Республике. В июле 1968 года он уехал в Англию и стал банковским клерком в Лондоне. Он рассказал Student, что бедность, отсутствие жилья и недоедание в Южной Африке вырастают из одной проблемы – жестокой и несправедливой политики апартеида. Позже я услышал о чернокожем борце за свободу Стиве Бико, а потом мне рассказали о Нельсоне Манделе. Родители назвали его Нельсоном, потому что такое имя давали своим детям белые, и они подумали, что так ребёнку будет легче выжить в обществе белых людей. Многие в Британии называли его опасным экстремистом, но постепенно мне стала открываться правда об этом невероятном человеке.

Во время своей первой встречи с Мадибой – так почтительно называют Нельсона Манделу в Африке – я испытывал благоговейный трепет и немного нервничал. Но потом он улыбнулся, и его тёплые слова как рукой сняли моё волнение: «Ричард, познакомиться с тобой для меня большая честь». Позже я узнал, что он говорит эти слова всем при первой встрече! Этот человек прошёл через многое из-за цвета кожи и своих убеждений. Он стал жертвой апартеида, а в возрасте сорока шести лет был приговорён к пожизненному тюремному заключению. Ему был присвоен тюремный номер 466/64, и, следовательно, он был четыреста шестьдесят шестым заключённым мрачной тюрьмы на острове Роббен, попавшим туда в 1964 году. Площадь камеры, в которую поместили Мадибу, составляла всего шесть квадратных метров, стены же толщиной в два метра. Когда он ложился, его ноги касались одной стены камеры, а голова – другой. В первые месяцы тюремного заключения он со своими соратниками, политическими заключёнными, добывал гравий с помощью молотка, который весил почти 2 кг. Это была невероятно тяжёлая работа, очень частосопровождающаяся физической болью. Я видел эту тюремную камеру – находиться там, должно быть, было настоящим адом.

В своей автобиографии «Долгий путь к свободе» Мандела пишет, что «тюрьма на острове Роббен, бесспорно, была самым суровым и жестоким аванпостом южноафриканской пенитенциарной системы. Это было место лишений не только для заключённых, но и для работников самой тюрьмы. Белые надзиратели с явно выраженным африканским акцентом требовали, чтобы наши с ними отношения складывались по типу хозяин-слуга. Они приказывали нам называть их „баа“,[12] а мы отказывались это делать. Расовое разделение на острове Роббен было абсолютным: не могло быть чернокожих надзирателей, а среди заключённых не было белых».

Однако я никогда не слышал в голосе этого человека ни гнева, ни злобы.

Наиболее ярко его характеризует речь, произнесённая им на открытии памятника Стива Бико незадолго до того, как он был избран президентом: «Стив Бико поддерживал, вдохновлял и питал самосознание чёрных, он никогда не делал из принадлежности к чёрным культа… он видел в ней причину – и это было предпосылкой для того, чтобы вступить в борьбу».

В этих предложениях ясно видны признаки настоящего лидерства. В них звучит забота о людях и понимание, с которым Мандела судит о них. В его словах чувствуется авторитет, но они не оскорбительны и не помпезны: они дают нам ясное представление о том, к чему необходимо стремиться.

Открытие памятника Бико, отлитого из бронзы Наоми Якобсоном, произошло 12 сентября 1997 года. Я и Питер Гэбриел присутствовали при этом событии – в стотысячной толпе собравшихся здесь людей мы были единственными белыми. Я посоветовал Питеру спеть песню, благодаря которой имя Бико до сих пор живёт в наших сердцах. Скульптура Бико, перед которой стоял Нельсон Мандела в окружении стотысячной толпы, – эту картину я не забуду до конца своей жизни. Когда Мандела подошёл, чтобы пожать мне руку и поблагодарить за поддержку, я захотел сделать что-нибудь значимое для Южной Африки, помочь ей подняться после нанесённых ей страшных ран. Я не был композитором, и мне не нужно было ждать вдохновения.