Обнажённый Бог: Феномен

Свиньи у Беннет были особой, выведенной несколько столетий назад породы. Генная инженерия тогда еще только зарождалась. Свиньи нужны были для трансплантации органов. Очень ценный проект: помочь сердечникам или людям с больными почками. Органы свиньи и человека совпадают по размерам, к тому же после пересадки человеческий организм их не отторгает. В начале двадцать первого года эта концепция процветала. Потом начали бурно развиваться медицина, генетика и протезная технология. О свиньях, кроме историков медицины да некоторых любопытных зоологов, все забыли. Беннет случайно наткнулась на старинный файл в медицинском разделе.

Она заинтересовалась, выявила потомков тех самых свиней и снова начала их выращивать. При этом применяла новейшие генетические идеи и значительно укрепила породу. Больше всего ее привлекала примитивность концепции. Использование современных технологий вступало в резкий контраст с убеждениями секты. Свиньи и старомодная хирургия явились идеальной альтернативой этому.

Когда сектанту требовалась трансплантация, она имплантировала ему не искусственную мышцу. Мышцы свиньи, как и остальные органы, человеческим организмом не отторгались. И кожа, толстая и крепкая, не отторгалась тоже. Позднее она стала экспериментировать с другими животными. Обезьяньи ноги, пересаженные сектанту, превращали его в акробата, а это требовалось, когда надо было забраться на верхние этажи. Более легкие кости в ногах позволяли им убежать от полицейских механоидов. При наличии времени и объектов исследования, полагала она, ей удастся создать людей, не уступающих космоникам и созданным генной инженерией наемникам, широко применявшимся Конфедерацией.

Хирургию она использовала и для исправления поведения. Например, заменяла при попытке побега ноги свиными ножками. Что делать с Килианом, Беннет пока не решила. Она предполагала, удлинив его толстую кишку, вывести ее в горло, чтобы он испражнялся через рот. Вставит в горло дополнительную трубку, и очень толстая шея будет в полной гармонии с тупой башкой.

Когда Килиан разделся, положила его на стол лицом вниз и пристегнула ремнями. Наказание пока подождет. Ее заинтересовало то, что он сболтнул об одержимом. Беннет выжала ему на затылок крем для удаления волос и очистила участок для имплантации нейросети.

Анестезии ему не полагалось. Он, не переставая, стонал и хныкал, когда волокна вонзались в мозг, казалось, в голове у него что-то непрерывно взрывалось, нервы посылали спазмы в ноги и руки. Беннет сидела рядом на табурете, прихлебывала охлажденный мартини, подавая время от времени новые команды во внедренную нейросеть. Первые ответные импульсы пошли через два часа. Беннет принесла процессор для анализа и интерпретации поступившей информации. Изображения, представлявшие поначалу случайные сочетания цветовых всплесков, успокоились, и AI начал приводить синаптические разряды в определенный порядок. Как только шедшие в мозгу процессы были каталогизированы и соотнесены с нейросетью, появилась возможность управлять сознанием. В синапсы через волокна поступали новые импульсы, выявляя его мысли.

Килиан думал о семье, такой, какой она была когда-то. Мать и он с двумя сводными братьями, младше его, ютились в небоскребе купола Эдсон в двух грязных комнатах. Как же давно это было. Мать жила на детское пособие, и дома ее никогда не было. Он же постоянно слышал брань, музыку, шаги, шум поездов подземки. И была у него одна мечта: бежать. Плохое решение.

– Почему? – спросила Беннет.

Килиан вздрогнул. Растянувшись на просевшем диване возле окна, он с любовью смотрел на знакомые предметы недолгого детства.

Беннет встала возле дверей и устремила на него взгляд, исполненный презрения. Она была самым ярким пятном в комнате.

– Почему? – повторила она.

Словно шаровая молния взорвалась в мозгу Килиана, и мысли его неудержимым потоком вырвались изо рта сами собой.

– Да потому что, убежав, я тут же вступил в секту. А лучше бы я этого не делал. Я ненавижу свою жизнь, ненавижу! Вот он я, на твоем столе, а ты сейчас превратишь меня в собаку, а может, отрежешь мой член и пришьешь его кому-то другому, чтобы тот другой меня моим же членом изнасиловал. Ну, в общем, что-то вроде этого. А это несправедливо. Зла я никому не делал. Всегда делал то, что требовала от меня секта. Ты не можешь делать это со мной. В тебе нет ничего человеческого. Все это знают. Ты странная уродливая людоедка.

– Вот тебе и благодарность. Но кому нужна эта жалкая тирада? Я хочу узнать, когда ты видел одержимого.

В мозгу взорвалась еще одна молния. Он громко закричал. Воспоминания серной кислотой обожгли ему глаза. Дома своего он уже не видел. Дом развалился, как гнилая плоть с костей, и сознанию его явилась церковь в куполе Вегревиль. Килиан был там три дня назад. Послал его туда старший сектант за каким-то пакетом. Он не знал, что в нем, знал лишь, что «Беннет хочет его как можно быстрее».