Обнаженный Бог: Финал

Со времени злосчастной экспедиции в Кеттон сержанты вели тщательное наблюдение за городом на случай, если Эклунд предпримет какие-то враждебные шаги. Сайнон и Чома исполняли обязанности дежурных, совмещая их с уходом за двумя больными. Это не составляло особенных трудностей, так как со слегка приподнятого над остальной землей участка им было видно любого, кто пошел бы по территории охристой грязи между ними и покинутым городом. Если бы кто-нибудь появился, тому было множество предостережений.

Сайнон осматривал партию снайперских винтовок, которыми были экипированы сержанты. Не то чтобы он ожидал, что их можно будет использовать. Если бы Эклунд отправила сюда своих людей, сержанты просто установили бы вокруг барьер, точно такой же, как тот, который держал воздух вокруг острова, предлагая пассивное, но непреодолимое сопротивление.

– Не совсем застряли, – поправила Стефани. – Когда болеешь, имеешь хотя бы одно преимущество. Сайнон!

– Да? – Он положил прицел, который чистил.

– Ты и остальные сознаете, что на самом деле мы движемся? – спросила его Стефани.

Она некоторое время наблюдала, что происходит с небом в этом регионе. Когда они впервые сюда прибыли, оно выглядело однородной поверхностью, сияющей на неопределенном расстоянии вокруг них. Но, когда она тут лежала, глядя в небо, Стефани улавливала некоторые изменения. Над летающим островом образовывались разные изгибающиеся дугой тени, расположенные точно слабые волны или потоки негустого тумана. И они двигались, неспешно скользя в одном направлении.

Когда Стефани начала их описывать, все больше и больше сержантов отрывались от своего ментального единства, чтобы поглядеть вверх. Их собранные воедино мозги начали проясняться слабым ощущением самосознания.

– Мы должны были это заметить. Прямое наблюдение – основной путь получить представление о местонахождении.

Пользуясь сродственной связью, сержанты могли наблюдать за небом так, как будто бы смотрели в многосегментный телескоп. Тысячи радуг оставляли такие же слабо колеблющиеся нерегулярные следы, когда мягко проносились над головой. Были выполнены основные арифметические действия, чтобы получить параллакс, приняв искажение примерно в пятьдесят километров.

– Так как полосы неясного света кажутся слегка колеблющимися по ширине, мы можем вывести заключение, что нас обволакивает какая-то крайне неясная структура вроде звездной туманности, – сообщил Сайнон заинтересованным людям. – Однако источник света остается неопределенным, так что мы не можем с уверенностью сказать, что именно движется – туманность или остров. Но если учесть, что скорость кажется близкой к ста пятидесяти километрам в час, мы можем ориентировочно считать, что движется остров.

– Почему? – спросила Рена.

– Да потому, что потребовалась бы громадная сила, чтобы привести в движение туманность и придать ей такую скорость. Это отнюдь не невозможно, но, поскольку внешнее окружение острова состоит главным образом из вакуума, цифра измерения силы, которая могла бы действовать на туманность, умножается на порядок увеличения. Мы не можем определить никакого физического или энергетического воздействия на остров, ergo [Ergo – вследствие этого, поэтому (лат.) ] нет ветра, чтобы проталкивать его. Мы допускаем, что он все еще может удаляться от своей отправной точки, но, поскольку колебания внутри указывают на определенно пассивное строение, на такую возможность непохоже.

– Так что мы и в самом деле летим, – заключил Макфи.

– Вроде бы на то похоже.

– Не хотел бы я испортить вам всю картину или что-то в таком роде, – вмешался Кохрейн. – Но не думаете ли вы, ребята, что мы, возможно, падаем?

– Направление полета, которое мы можем определить по туманности, заставляет сделать вывод, что на это непохоже, – опроверг его предположение Сайнон. – Движение-то кажется горизонтальным. Наиболее вероятное объяснение – это что мы появились с относительной скоростью, отличной от скорости туманности. Кроме того, если бы мы падали с тех пор, как здесь появились, тогда то, по направлению к чему мы падали бы, к настоящему времени, безусловно, было бы видно, чем бы оно ни было. Если бы образовалось такое мощное гравитационное поле, оно было бы поистине громадным: в несколько раз крупнее огромного газового скопления вокруг Юпитера.

– Вы же не знаете, какова природа массы или гравитации в этом мире, – поправил Макфи.

– Верно. И этот остров – тому доказательство.

– Что вы хотите этим сказать?

– Наша сила тяжести не изменилась с тех пор, как мы здесь. И все же – мы больше не являемся частью Омбея. Мы принимаем ее за нормальную, потому что подсознательная воля каждого из нас здесь этого требует.

– Дерьмо собачье, – Кохрейн подпрыгнул, удивленно глядя на раструб своих широких вельветовых штанов. – Вы что, хотите сказать, мне только снится, будто здесь есть какая-то сила тяжести?

– Строго говоря – да.

Хиппи сцепил ладони и плотно прижал их ко лбу.

– Ох, друг, вот это не повезло. Я-то хочу, чтобы сила тяжести была реальной. Послушайте, ведь не дурачите же вы нас дурной шуточкой, нет? Такого быть не должно.