Обнаженный Бог: Финал

Руфь подняла голову, чтобы поглядеть на небо. Утренние дождевые облака только что отодвинулись к востоку, направляясь в глубь суши, чтобы оросить деревни вверх по реке. Они оставили над городом первозданно чистое небо, а на его границах – мягкие испарения джунглей. Пять ярких звезд сияли в лазурной атмосфере, ближайшая из них обнаруживала свой четкий полумесяц. Руфь подумала, что одна из них могла быть самой Землей, хотя она и не знала, которая именно.

На ее орбите теперь находились сорок семь совместимых звезд. И все они – первая стадия колониальных миров, готовые принять население земных куполов.

– Мы вернемся в Абердейл? – спросила Джей.

– Нет, дорогая, – Руфь потрепала дочку по выгоревшим от солнца волосам. – Боюсь, что этот мир мы потеряли. Сюда прилетят люди с Земли и сделают его совершенно не таким, каким он был. Им не придется преодолевать здесь то прошлое, которое было за нами. Этот мир теперь принадлежит им. Нам снова придется куда-то переезжать.

* * *

Автобус мягко проехал через посадочное поле и открыл шлюз в зал для приезжающих. Афина встретила уже два автобуса. Она стояла с гордым видом в шелковом голубом корабельном костюме для церемоний, капитанской звезды у нее на воротнике не было.

– Я вернулся, – сказал Сайнон. – Я же говорил, что вернусь.

– Я никогда в тебе и не сомневалась. Но я бы поняла, если бы ты исчез с хрустальным существом, это была сказочная возможность.

– Другие воспользовались этой возможностью. Она же не перестала существовать от того, что я от нее отказался.

– Упрямый до самого конца.

– Когда-нибудь люди или то, чем мы станем, смогут проделать такое же путешествие самостоятельно. Хотел бы я думать, что сыграл свою роль в той цивилизации, которая сумеет отправить нас в тот путь.

– Ты теперь не такой, как тот Сайнон, который меня оставил.

– У меня теперь есть моя собственная душа. Я не вернусь к множественности. Я имею в виду, чтобы прожить мою жизнь в этой форме.

– Я рада, что ты снова обрел себя. Мне нужен в доме кто-то, кто держал бы в узде моих ужасных внуков.

Он рассмеялся резким рассыпчатым смехом:

– Каждый день все, чего я хотел, – это вернуться. Я боялся, что ты не захочешь.

– Никогда и в мыслях такого не было. Что бы ты ни натворил.

– Я привез кое-кого, кто страдает куда больше, чем любой из нас.

– Вижу.

Она продвинулась вперед и отвесила легкий поклон.

– Добро пожаловать на Ромул, генерал Хилтч.

Эта была минута, ужасавшая Ральфа больше всего, – переступить через порог. Если здесь не будет ему прощения, он не найдет его нигде в пределах этой вселенной. Он не мог даже заставить себя улыбнуться этой статной старой женщине, на чьем лице видел такое глубокое искреннее раздумье.

– У меня нет больше армии, мне некем командовать, Афина. Я сложил с себя свои полномочия.

– Скажите мне, почему вы приехали, Ральф.

– Из чувства вины. Я так много эденистов отправил на смерть. Освобождение несло гибель, а должно было привести к спасению. Оно существовало ради тщеславия и гордости, не ради чести. И все это было моей идеей. Я должен сказать, что сожалею.

– Мы бы хотели вас выслушать, Ральф. И слушать так долго, как вы захотите.

– Примете ли вы меня как одного из вас?

Она улыбнулась ему сочувственно:

– Хотите стать эденистом?

– Да, хотя это эгоистичное желание. Мне говорили, что эденист может облегчить свое бремя тем, что его разделит с ним любой другой эденист. Моя вина переросла в чистое горе.

– Это совсем не эгоизм, Ральф. Вы предлагаете разделить ваши чувства, внести свою лепту.

– Это закончится? Я смогу жить с тем, что совершил?

– Я воспитала в своем доме многих эденистских детей, Ральф, – она вложила свою руку в его и повела его к выходу. – И ни одной змеи на своей груди еще не пригрела.

* * *

Несколько недель ушло на то, чтобы земные функции правительства вернулись к норме после того, как Конфедерация удалилась из галактики. Люди понимали, что обстоятельства их жизни изменятся, и во многих отношениях почти полностью. Религии сражались за объединение или за то, чтобы найти оправдания единству евангелия для вселенной. Джошуа не возражал против этого; как он говорил Луизе, осуждение бога почти всегда равно осуждению себя самого. Время еще может увидеть окончание ненужного влияния, которое имела религия на восприятие людьми жизни. И опять-таки, зная извращенность человеческую, – возможно, и нет.

Полеты к звездам тоже менялись. Путешествие к звездам, разделенным более чем на половину светового года друг от друга, стали невероятно быстрыми и дешевыми.

Каждый репортер, бравший интервью у Джошуа, спрашивал, почему он не вернул на места звезды Конфедерации. Приведенный вопросом в полную ярость, он только улыбался в ответ и говорил, что ему нравится именно вид отсюда.

Правительствам он не так нравился. Отсюда не могло быть никакой внешней экспансии, если только не разовьются новые методы поступательного движения. Фонды для исследований прыжковых ям понемногу увеличивались.