Обнаженный Бог: Финал

Лука Комар стоял у окна своей спальни, глядя на невысокие холмы, как он делал каждое утро с тех пор, как… Словом, каждое утро. Сегодня местность покрывал особенно густой туман. За лугами (теперь нескошенными в течение целых недель, будь они прокляты) он мог видеть только старые кедры, огромные серые тени, охраняющие криклейдские фруктовые сады и пастбища. Зрелище знакомое и потому успокаивающее.

Снаружи царила абсолютная тишина. Такое невзрачное утро, что оно не могло даже выманить местных животных из их нор. Каждый листик покрывали капли росы; и вес их пригибал ветки, как будто каждый куст и каждое дерево ослабели от апатии.

– Ради Христа, возвращайся в постель, – заворчала Сюзанна. – Мне холодно.

Она лежала посередине их громадной кровати на четырех столбиках, с закрытыми глазами, натянув пуховое одеяло на плечи. Ее темные волосы раскинулись по измятым подушкам, точно разрушенное птичье гнездо. Они теперь уже не такие длинные, как раньше, подумал он с тоской. Неизбежно, что оба они вместе сдают. Опять вместе. Как бы на это ни посмотреть, они подходят друг другу.

Лука вернулся от окна и присел на краешек кровати, глядя на свою возлюбленную. Ее рука высунулась из-под одеяла, чтобы нащупать его. Он наклонился, чтобы поцеловать костяшки ее пальцев. Жест, который остался еще с тех дней, когда он за ней ухаживал. Она лениво улыбнулась.

– Так-то лучше, – промурлыкала она. – Терпеть не могу, когда ты выскакиваешь из постели каждое распроклятое утро.

– Так надо. Поместье не управляется само. А особенно теперь. Честно говоря, некоторые бездельники теперь стали еще более праздными болванами, чем раньше.

– Это не имеет значения.

– Нет, имеет. Мы должны выращивать хлеб. Кто знает, сколько продлится эта зима.

Она подняла голову и взглянула на него снизу вверх в смущении.

– Зима продлится ровно столько, сколько всегда. Все мы это ощущаем. Так что и теперь будет так же. Не волнуйся.

– Да, – он опять оглянулся на окно. Поддался искушению. Она села и бросила на него многозначительный взгляд.

– В чем дело? Я чувствую, как ты озабочен. Это не только из-за урожая.

– Отчасти. Мы оба знаем, что я должен быть здесь, чтобы убедиться, что все в порядке. Не только потому, что они – банда лодырей. Им нужно руководство, которое может обеспечить только Грант. Какие силосные ямы использовать, сколько зерна надо высушить в первую очередь.

– Это им может подсказать мистер Баттерворт.

– Иоганн, ты хочешь сказать.

Им удалось не встретиться взглядами. Но ощущение вины появилось у обоих. Ее определение было запретным словом на Норфолке в эти дни.

– Он может им сказать, – согласился Лука. – Но выслушают ли они и сделают ли работу как следует – это другой вопрос. Мы должны еще пройти очень большой путь, прежде чем станем единой гармоничной семьей, трудящейся для общего блага.

Она усмехнулась.

– Надо колотить по задницам.

– Чертовски верно.

– Ну так чего же ты боишься?

– Такие дни, как сегодняшний, дают мне время на раздумье. Они текут так медленно. В данный момент нет никакой срочной фермерской работы, кроме подрезания. А за этим Иоганн может проследить как следует.

– А-а. – Она подвернула колени к подбородку. – Девчонки.

– Да, – покорно согласился он. – Девчонки. Я терпеть этого не могу, ты же знаешь. Это означает, что во мне больше от Гранта, чем от меня. Что я теряю лидерство. Это не может быть правильно. Я Лука, а они для меня ничто, они не имеют со мной ничего общего.

– И со мной тоже, – сказала она несчастным голосом. – Но я думаю, мы боремся с инстинктом, который никак не можем победить. Они дочери этого тела, Лука. И чем больше я осваиваюсь с этим телом, чем больше оно мне принадлежит, тем больше я должна принимать то, что с ним происходит. Чем является Марджори Кавана. Если нет, она поселится во мне навсегда, и это будет справедливо. Предполагается, что здесь наш рай. Как это может быть, если мы их отвергаем? Никогда нам не будет покоя.

– Грант меня ненавидит. Если бы он мог приложить пистолет к моей голове прямо сейчас, он бы это сделал. Единственная причина, почему я еще здесь, заключается в том, что он еще не готов совершить самоубийство. Он отчаянно хочет узнать, что случилось с Луизой и Женевьевой. Он хочет этого так сильно, что теперь и я захотел того же. Вот почему сегодняшний день полон искушения. Я мог бы взять лошадь и отправиться в Носсингтон, там есть еще один аэрогоспиталь. Если он все еще работает, я могу быть в Норвиче к вечеру.

– Сомневаюсь, что какой-нибудь летательный аппарат будет здесь работать.

– Знаю. Добираться в Норвич на корабле будет дьявольски трудное. А потом проклятая зима сделает это почти невозможным. Так что нужно мне выезжать сейчас.

– Но Криклейд тебе не даст.