Обнаженный любовник (ЛП)

– В ночь, когда он ушел... мы поругались. Я сорвалась. Я сказала ему, что он должен найти работу и съехать. Он кричал в ответ. Это было ужасно. – Она покачала головой, хотя не знала, смотрит ли на нее Сэвидж. – Роджер не вернулся. Прошло две недели, может, три. Не помню точно. Я пыталась найти его. Постоянно названивала на мобильный. Ходила по домам его друзей. Никто не знал, куда он пропал. Потом, в одну ночь я работала здесь и... он вошел через главную дверь. Он был весь... кровь шла из стольких ран, не счесть, и он выглядел так, словно не ел с тех пор, как ушел. Я бросилась к нему, и Роджер умер у меня на руках. – Мэй потерла слезившиеся глаза. – Я не знала, что произошло с ним, что мне делать. Я позвонила Талле. У меня никого не осталось, голова совсем не работала. Я рассказала ей все, и когда смогла успокоиться, она молчала в трубку, было так тихо... я думала, она отбила звонок. А потом она произнесла те слова...

– Книга, – выдавил Сэвидж.

Мэй из ванной посмотрела на него.

– Книга.

– Мэй, так нельзя. Ты не представляешь, что хочешь сделать.

– Но ты считаешь нормальным продление жизни Таллы, – прошептала она горько.

– Я такого не говорил.

Мэй вскинула руку.

– Роджер – все, что у меня осталось.

– То же самое ты сказала о Талле.

– Мы серьезно собираемся обсуждать, как мало людей в моей жизни? Да ладно? – Мэй собрала пустые пакеты из–подо льда, разбросанные вокруг нее. Но больше ничего не сделала. – Я не могу отступиться. Ты не поймешь. Это... это моя вина. Я отпустила его из этого дома в руки того, кто запытал его до смерти, он умер от ран.

Сэвидж выругался.

– Он уехал потому, что так решил, Мэй. Это могло произойти в любую другую ночь...

– Не притворяйся, будто знаешь нас.

– А ты не делай вид, будто то, что ты творишь – нормально.

– Под этим льдом мой брат, – выдавила она.

– Это – мертвый мужчина, – ответил Сэвидж. – При жизни он был твоим братом, но не сейчас.

Мэй резко выдохнула.

– Как ты можешь так говорить?!

– Потому что это правда.

– Прекрати. – Она зажмурилась. – Хватит.

Когда она снова подняла веки, Сэвидж был рядом с ней, и когда она отшатнулась, он взял ее за руку.

– Прошу, – сказал он. – Не делай это с ним. Если любишь его, не делай...

– Что, не возвращать его? Это неправильно!

Сэвидж проглотил ком, и его голос едва был слышим:

– Оставь его в Забвении, умоляю. Последствия того не стоят.

Полуночно–синий взгляд впился в нее, и выражение его лица было настолько напряженным, что Мэй знала, дело не только в том, что он думает о ее благополучии.

– Что ты умалчиваешь? – требовательно спросила она.

– Я слышал, что слухи не врут...

– Чепуха. Что тебе известно? И не лги мне.

Сэвидж разорвал зрительный контакт и рухнул на задницу. Он смотрел на Роджера и лед и продолжал молчать.

Когда он заговорил, то его голос, выражение его лица выглядели затравленно.

– Я только знаю, что нам не положено жить вечно...

– Я не хочу для него бессмертия, черт возьми! Я просто хочу вернуть его...

– Считаешь, что ты здесь ставишь условия? Искренне веришь, что устанавливаешь правила? Ты играешь с основами смертности и мироздания.

– К черту смертность! Роджера обокрали! И я это исправлю, даже если это будет стоить мне жизни!

Глава 37

Сэвидж лишь однажды за свою жизнь испытывал столь ошеломляющую слепоту, меняющую все вокруг. И не то, чтобы Мэй солгала ему. Он просто не понимал ее скрытых мотивов. И просто принял ее слова за чистую монету и перешел к другим проблемам.

Например, к сексуальному влечению к ней.

Забавно, как оно стерло все остальное.

– У меня нет другого выбора, – заявила Мэй.

– Ты ошибаешься. – Он покачал головой. – Смерть – это не что–то ужасное.

– Как ты можешь такое говорить? Роджеру было всего семьдесят лет. Его преступно обокрали.

– Но если ты веришь в Забвение...

– Ты хочешь сказать мне, что мои отец и мамэн, которые не особо ладили, когда жили под этой крышей, сейчас наслаждаются идеальными отношениями на небе? Я тебя умоляю. Я соглашалась с теорией про Забвение, пока не сложила два плюс два касательно людей, которые предположительно там оказались. И вечность с так называемыми любимыми – всего лишь сказка, которую нам скармливают, чтобы мы не сходили с ума в ситуациях вроде моей... и да, я понимаю, что схожу с ума. Но ты не знаешь, каково это...

– Я тоже потерял единственного близкого мне человека. Поэтому я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь.

Это заставило его женщину замолчать.

Не то, чтобы она была его.

– Что случилось? – спросила Мэй мягче.

– Это произошло еще в Старом Свете. – Сэвидж потер лицо. – Она была под моей ответственностью, моя двоюродная сестра. Я отвечал за нее. Я был ее единственным близким, ее защитником...

Когда он не продолжил, Мэй подалась вперед.

– А ты... ты потерял ее.

– Я подвел ее. Ужасно. Ее забрал у меня аристократ. И потом... над ней надругались. – Сэвидж направил на нее жесткий взгляд. – Так что да, я знаю, каково это... и это также на моей совести.

В глазах Мэй засияли слезы, ее лицо излучало сострадание.

– Поэтому тебе не нравится смотреть на себя.