Обнаженный любовник

Естественно, Рейдж схватил сэндвич с индейкой, как будто поймал футбольный мяч, вошедший в зачетную зону. И литр колы. И пакет «M&M’s».

В тот момент, когда Рив серьезно задумался, куда, черт возьми, это ведет, Лэсситер направился в гараж… и тут математика сложилась.

— Черт, — пробормотал Рив, ступая в огромное неотапливаемое пространство.

Потирая лицо, он окинул взглядом садовый инвентарь и урны с семенами трав и удобрениями… и задумался, стоит ли ему вообще здесь находиться. Это дело касалось лично Братства.

Потому что ничего, подходящего для сельскохозяйственных работ, здесь не было.

Шестнадцать гробов. Сложены в два этажа по два ряда по четыре.

Хранилища для трупов были сделаны из разных пород дерева, и состарились по-разному, но содержимое имело кое-что общее.

Останки проклятых.

Братья, не прошедшие надлежащую церемонию проводов в Забвение. Или которые были ее недостойны.

Роф рассказал предысторию одной ночью, когда они с Ривом мило болтали о том, как «весело» быть Королями.

— Мы находимся там, где я думаю, — пробормотал Роф через мгновение.

Лэсситер прошел вдоль ряда гробов… а затем остановился перед вторым и последним в верхнем ряду. Положив ладонь на крышку, он сказал:

— Да, именно так.

На каждом из гробов были надписи, бегущие по бокам и поперек крышки, и символы Древнего Языка отображали не просто имена и даты. Это были предупреждения.

Не тревожь проклятых.

— Нет никаких доказательств, что это был не простой переворот ради передела земли и ресурсов, — пробормотал Роф. — Это вполне могли быть силовые разборки Глимеры.

— Или вся история была уловкой, — сказал Рив. — Ведь, хэй, аристократия никогда не лжет и не искажает исторические события, не так ли?

— О чем вы, черт возьми, говорите? — потребовал ответа Ви.

Рив затаил дыхание, когда Роф оглянулся через плечо, как будто мог видеть Брата.

— Ведьмак.

Глаза Вишеса сузились, татуировка на виске исказилась.

— Я не знал, что у нас здесь есть один из них.

Король повернулся к Лэсситеру.

— Так что, полагаю, слух оказался правдой.

Ангел тихо заговорил, похлопав по гробу:

— Нам нужно то, что здесь есть. Даже если это нелегко контролировать.

— Извините, конечно… — вмешался Тор. — Но этот Брат давно мертв. Так разве его личностные дефекты не являются спорным моментом? Как и все, что он мог сделать, чтобы помочь нам?

— Нас интересует не он, — возразил Лэсситер. — А то, что лежит вместе с ним, вот что мы ищем.

— Мы не будем вскрывать этот гроб здесь. — Роф покачал головой. — Есть много протоколов, на которые мне наплевать, но если мы обнажаем тело брата, это происходит только в одном месте. Даже если он был проклят.

Лэсситер склонил голову.

— Согласен.

Когда другие Братья молча кивнули, Рив окинул взглядом их свирепые лица, и сильные тела… ощутил их непоколебимую волю… и, будучи посторонним, испытывал большую честь, воочию наблюдая традиции Братства Черного Кинжала.

Все собравшиеся, включая Короля, являлись частью почтенной истории служения расе. И хотя детали и природа этого прошлого считались по определению неприкосновенными и неизменными, время от времени прошлое проникало сквозь пространство и время… чтобы соприкоснуться с настоящим.

Тот, кто был убит пару сотен лет назад, должен был послужить расе сейчас. И это он заслужил минуту молчания и уважение.

И была еще одна причина для тишины, которая пронизывала холодные помещения гаража: эти гробы служили собравшимся напоминанием, что однажды и они окажутся среди ушедших.

Быть смертным значило умирать.

Когда холод, не имеющий ничего общего с дофамином, пробежал по его закутанному в норку телу, Рив подумал о своей любимой Элене… и вынужден был опустить глаза в бетонный пол. Он рассеянно заметил, что лоферы от «Бэлли», тканые, черного цвета, идеально дополняли его добротные черные брюки и двубортный пиджак под меховым полотном.

В обычное время он бы насладился своим гардеробом.

Сейчас… он мог думать лишь о том, как одевался в одиночестве в гардеробной, которую он делил с Эленой. Ей пришлось рано уйти в клинику. И она забыла поцеловать его на прощание, потому что спешила…

Внезапная острая потребность, вспыхнувшая в центре груди, заставила Рива отступить назад, прочь от собравшихся. Прочь от гробов. От проблемы, которую он принес на порог Братства. В прямом смысле.

Проскользнув обратно в дом, он пересек тамбур и кухню, направившись в фойе. Подойдя к парадной лестнице, он обошел ее и открыл потайную дверь.

Подземный туннель, который соединял Яму, особняк и учебный центр, представлял собой прямой бетонный переход под землей, и Рив сократил это расстояние достаточно быстро, учитывая онемение в конечностях от недостатка дофамина, который он должен был принять. Спасибо Богу за трость.

Он прошел через шкаф в офис, затем толкнул стеклянную дверь и направился в учебный центр.

Следуя зову собственной крови в венах своей женщины, Рив спустился в клиническую часть и остановился перед закрытой дверью кабинета для осмотров.

Тихонько постучав, он подавил в себе желание выбить панель голыми руками…

— Это ты, супруг мой? — раздался приглушенный голос Элены.