Oбнажись для убийства

— Для вас ведь важна не сумма, которую вы получили, а то, как к вам относятся и как это было сделано. Кроме того, где гарантия, что следующий чек будет оплачен? Ведь я прав, не так ли?

Он помолчал минуту или две, прежде чем ответил:

— Да. Это все?

— Все, что я знаю точно. Но вы понимаете, что догадываюсь я о гораздо большем. Правильно ли я догадался, что вы контролируете «Дженерал Энтерпрайзис»?

— Я не контролирую компанию. «Дженерал Энтерпрайзис» — это я. Мистеру Норману срочно потребовались средства. На его клуб. В то время еще шло строительство. Я авансировал его на миллион двести тысяч.

— Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле?

— Он тоже хотел занять пятьсот тысяч. Однако я никогда не даю столько, сколько просят. Мы договорились, что в течение года он выплачивает мне двести пятьдесят. В результате моя прибыль составляет сотню, что, я считаю, вполне справедливо.

Когда Оффи сказал «сотню», он имел в виду сто тысяч, этот человек говорил о тысячах, как я о четвертаках. Во всяком случае, получалось так, что он дал Пупеллу сто пятьдесят тысяч.

— Вы, видимо, не выписывали чек? — спросил я.

В какой-то момент мне даже показалось, что Оффи подавил улыбку.

Его губы искривились, когда он произнес:

— Это были наличные. Один из моих людей лично доставил ему деньги.

— И еще один вопрос, мистер Оффенбранд. Какое обеспечение предложил вам Пупелл? Как вы понимаете, я знаком и с его банковским счетом.

— Хорошее обеспечение. Он заявил, что метит на пятнадцать с половиной миллионов долларов. Деньги от меня он получил лишь после церемонии бракосочетания.

— Это было шестнадцатого июня.

— Видимо.

Я знал, что теперь его тоже интересуют точные даты, поэтому не удивился, когда Оффи нажал на кнопку переговорного устройства и сказал:

— Дафния. Пупелл. Дату.

Через секунду послышался ее голос:

— Июнь шестнадцатого.

— Как и следовало ожидать, — заметил я. — А что, если он не сможет вернуть вам долг?

Эта идея, видимо, показалась ему забавной.

— О, обычно они мне платят, мистер Скотт. Так или иначе.

— Благодарю вас, мистер Оффенбранд. — Я поднялся с кресла и направился к двери. Но, прежде чем я достиг ее, до меня донеслось:

— Это я должен быть благодарен вам, мистер Скотт. Ваша информация оказалась весьма любопытной. Интересно знать, чем все кончится. Ведь вы мне сообщите, не так ли?

— Я полагал, что вы сами предпримете необходимые шаги.

— Зачем, если кто-то может сделать мою работу.

Естественно, он имел в виду меня.

Когда я поворачивал ручку двери, последовал вопрос:

— Она мертва?

Я повернулся к нему.

— Кто?

— Миссис Редстоун.

— Да. Она мертва.

— Вам, вероятно, будет небезынтересно замечание мистера Пупелла во время моей с ним беседы. Относительно обеспечения займа. Насколько я могу припомнить, он сказал: «В конце концов, старушка не будет жить вечно».

Он наслаждался ситуацией, наслаждался моей реакцией на его слова.

— Интересно. И представьте, она не жила вечно. Бессмертных людей не существует, не так ли? — сказал я и вышел из кабинета.

Глава 16

Дафния автоматически улыбнулась, как только я опять появился в приемной. Я подошел к ее столу, оперся на него и дернул головой в направлении кабинета Оффи.

— Просто искрится радостью и счастьем.

— Кто? Мистер Оффенбранд?

— Конечно, не он, а тот, другой парень в его кабинете.

Ее лицо приняло глупо-задумчивое выражение, и мне пришлось поспешно закончить:

— Шучу, шучу. Ясно, что мистер Оффенбранд, кто же еще. Ваш босс веселый малый.

— Ну, он совсем неплох.

— Однако с вашими возможностями вы могли бы рассчитывать на лучшее.

Я широко осклабился прямо ей в лицо, чтобы безошибочно донести смысл моих слов. От затянувшейся улыбки мне начало сводить челюсти, когда она наконец произнесла:

— Вы думаете? — И подняла руку. — Взгляните-ка сюда.

Это был тот еще браслет! Он сверкал, как Таймс-сквер ночью, — полфунта металла, усаженного камнями. Камни были не что иное, как бриллианты. По меньшей мере пятьдесят штук опоясывали серебряную ленту, а посередине находилось нечто зеленое, прозрачное, по форме смахивающее на огурец.

— О, — сказал я тихо, без энтузиазма, — тогда конечно...

Дафния захихикала в ответ.

— И ему уже восемьдесят шесть. Может быть, он припомнит меня в завещании.

— Детка, он не намеревается помирать.

Итак, я был отвергнут. Оставалось лишь злорадно надеяться, что их счастье не продлится долго. Может быть, Оффи и не собирается помирать, но если он не будет воздерживаться, эта Дафния быстро загонит его в гроб.

Направляясь к своему «кадиллаку», я опять заметил серый автомобиль с вмятиной на крыле. Это был «форд», который раньше болтался у обиталища Трехглазого. Сейчас он был припаркован на противоположной стороне улицы в соседнем квартале. В машине никого не было видно, однако нельзя было исключить, что водитель сполз вниз на сиденье, чтобы остаться незамеченным. Я подошел к «кадиллаку», сел в него, достал револьвер из кобуры и положил на сиденье рядом. «Кадиллак» медленно двинулся по Сансет-бульвару. Я пытался так рассчитать скорость движения, чтобы в тот момент, когда моя машина будет проезжать мимо «форда», его ничто не закрывало.