Обняться, чтобы уцелеть

Тот, кто находился по другую сторону стекла, немного подумал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я попробую это устроить. Сегодня же поговорю с ее отражением. Мы с ним вновь «познакомились» в зеркале заднего вида, когда Раиса Павловна сегодня проходила мимо твоей машины. Думаю, что в таком исключительном случае ее отражение согласится нам помочь.

– Ну что же, – подытожил Голубев. – Еще один вопрос мы с вами решили. Теперь осталось организовать нашу с Глебом встречу на одной территории. Точнее, у одного зеркала. Вот только как это сделать? Теперь я плохо себе представляю, где он бывает. Знаю только, что в офисе появляется нечасто… Ну да мне все равно туда путь заказан. Надо будет подловить его в каком-нибудь нейтральном месте… И хорошо бы знать заранее, куда он собирается…

– Может, тоже попробовать узнать о его планах через отражение Раисы? – неуверенно предположила Ксения.

– Нет, уж тут я, с вашего позволения, воспользуюсь своими, более материалистическими методами, – отвечал Леонид. – Есть у меня одна идейка… Но это все завтра. А теперь время позднее, и тебе, Ксю, надо отдохнуть.

– То есть как это? – удивилась она. – Мы же еще не продумали самого главного!

– Чего именно?

– А того, что будет дальше! Допустим, с домработницей все пройдет удачно. Она начнет давать Глебу мои препараты, он почувствует дискомфорт в желудке, тошноту, общую слабость, потерю аппетита и так далее. Предположим даже, его отражение будет на нашей стороне и примется внушать ему, что он снова болен. И – совсем идеальный вариант – он в это поверит. Ну а потом-то что?

– Потом? Потом он обратится в твою клинику.

– Почему именно в мою? На ней что, свет клином сошелся? Есть в Москве и другие. И не только в Москве – во всем мире.

– Ну, на весь мир у него денег не хватит, – усмехнулся Голубев. – Но в целом ты права. Необходимо, чтобы отражение внушило ему, что надо обратиться именно в твою клинику. А ты уж, не сомневаюсь, разыграешь все как по нотам. Главное, чтобы он поверил в свое заболевание! И тогда уж с ним поговорю я.

Должно быть, тон, которым были произнесены последние слова, показался Ксении уж слишком грозным. Во всяком случае, она спросила с некоторой тревогой:

– А я могу узнать, как и о чем ты будешь с ним говорить?

– Можешь. Но не сегодня. Повторяю: уже поздно. Я поеду, а ты ложись спать.

Леонид развернулся и решительно направился в сторону прихожей.

– Вот уж не знаю, сумею ли я уснуть, – заметила она. – Такого дня, как сегодня, у меня еще никогда в жизни не было. Столько событий, да еще каких! Боюсь, как бы голова не треснула!

– Признайся, – попросил он, уже стоя в дверях, – ты сегодня как минимум раз пять заподозрила меня в сумасшествии?

– Было дело. А также несколько раз усомнилась в здравости собственного рассудка. Особенно когда отражение в зеркале стало двигаться независимо от тебя и заговорило твоим голосом.

На следующее утро Ferrari Голубева затормозил в неприметном дворе одного из переулков Замоскворечья. С некоторым трудом он отыскал скромную табличку с надписью «Детективное агентство «Пинкертон» на ведущей в подвальное помещение двери рядом с подъездом в обычном жилом доме.

– Добрый день! – откликнулось солидным мужским голосом переговорное устройство на двери. – Что вы хотели?

– У меня назначена встреча с Михаилом Яковлевичем, – отозвался Леонид.

– Как вас представить?

– Рощин. Кирилл Рощин.

Если пожилой детектив с похожим на лисью мордочку лицом и узнал его, то, во всяком случае, вида не подал. Указал визитеру на видавшее виды кресло в своем более чем скромно обставленном кабинетике и поинтересовался:

– Чем могу быть полезен?

– Я много слышал о вашем агентстве, – начал Голубев, – и мне рекомендовали вас как профессионалов высокого класса. Способных быстро и качественно выполнить любую работу.

В ответ маленький человек лишь молча склонил лысеющую голову. Леонид продолжал:

– Мое дело не такое уж сложное. Мне нужно получить определенную информацию о конкретном человеке. Это мой бывший шеф, Леонид Голубев.

На лице Михаила Яковлевича не дрогнул ни один мускул. Он лишь пристально поглядел на собеседника и проговорил:

– Леонид Голубев не простой объект… Это большой человек, и, стало быть, работа с ним будет стоить дорого.

– Я в курсе ваших расценок, и мне не нужно, чтобы вы устанавливали за ним круглосуточную слежку с прослушиванием или выясняли, как звали вожатую, в которую он был влюблен в пионерском лагере «Звездочка», будучи тринадцати лет от роду. Мне необходимо лишь точно узнать один-единственный факт.

– Какой же именно?

– Я хотел бы, чтобы мне заранее сообщили о каком-нибудь мероприятии, где Голубев точно будет находиться довольно длительное время. Лучше, чтобы это было многолюдное место – прием, банкет, презентация…

– Театральная премьера или загородный пикник?

– Гм… Нет, пожалуй, ни то, ни другое не желательно. Идеальный вариант – банкетный зал или ресторан со стильно оформленными интерьерами.

Михаил Яковлевич оставался верен своей привычке. Он снова не задал ни одного вопроса, а лишь сказал: