Обними

Мэтт отпустил локти и переложил ладони на спину в куртке. Осторожно прижал стройное тело к себе, щеки коснулись тёмные шелковистые волосы. Самому ему тоже стоило бы подышать и напомнить себе, что это пациент. Пациент. Красивый, длинноногий, фигуристый… пациент.

– Я сфотографирую со спины? – шеи коснулось тёплое дыхание.

По коже разбежалась волна покалываний.

– Головы снова не будет? – Мэтт усилием воли заставил голос не хрипеть.

Амрита хмыкнула, и теперь воздух похолодил кожу. Эта смена температур…

– Ничего не обещаю. Мои руки не такие длинные, чтобы в кадр вошло всё ваше великолепие.

Язва.

– Если вы не прекратите, я зазнаюсь и буду приходить к вам в короне.

– На вашем месте я бы ее не снимала вообще.

Одна её рука оторвалась от его спины, будто поднялась, и Амрита застыла. Но уже через две секунды резко дёрнулась и попыталась отступить на шаг. Мэтт не держал её в полную силу. На самом деле вообще не удерживал. Руки легко разошлись в стороны, и девушка, лавируя на шпильках, оказалась на свободе. Самый тяжелый для неё момент вечера пройден.

Мэтт тут же спрятал большие пальцы в карманы джинсов.

– Покажете?

К нему развернулся телефон. С экрана на него смотрели огромные глаза цвета шоколада с напряженным диким взглядом. Нижнюю часть лица Амриты скрыли русый короткостриженый затылок, шея и плечи в сером джемпере. Мужские, несомненно. Но на этом вся характеристика человека на фото заканчивалась. Мэтт негромко хмыкнул, телефон исчез из-под носа: девушка скрестила руки на груди. Выжидающе.

Можно уходить.

– Они решат, что это манекен, – он потянулся за курткой, сорвал её с вешалки и расправил.

Плечо в чёрной коже с безразличием поднялось и опустилось.

– Хлоя сможет их убедить.

– А вы?

– А мне плевать.

Мэтт сомкнул на себе полы бомбера и рванул вверх замок.

– Не боитесь, что потребуют повторить всё заново?

– Не дождутся.

Потрясающая выдержка, учитывая, что она же на этот спор и повелась. Кстати, зачем? Он взялся за дверную ручку, надавил. Дверь послушно открылась. Мэтт ступил за порог, но обернулся.

– Не расскажете, на что вы поспорили?

Хороший вопрос. Попал прямо в цель. Она как будто остолбенела, всего на миг, но остолбенела. Взгляд стал растерянным, метнулся в угол, вниз и снова вернулся к лицу Мэтта. Но это метание помогло Амрите взять себя в руки.

– Это не ваше дело, – отрезала она.

Конечно, нет. Но попытаться стоило.

– Я так и думал, – Мэтт приподнял уголок губ в ухмылке и тихо прикрыл за собой дверь.

За спиной мгновенно щелкнул замок. Этот звук отразился стучащим эхом на пустом этаже. Аудиенция окончена. Он влез в карман, вытянул шапку и пошёл к лифту.

Глава 10

Разница во времени между Лондоном и Коччи – пять с половиной часов.

Рита постучала пальцами по столу, взглянула в угол монитора на время, подперла подбородок кулаком. Пять вечера. Она бросила взгляд поверх ноутбука: опенспейс привычно гудел за стеклом. Камилла уже съела свою розовую помаду (след от неё ярко выделялся на белом стаканчике от кофе), Санни с хмурым выражением лица разговаривала по телефону, Нат раскачивался на стуле и с умным видом таращился в монитор. Остальные тоже или разговаривали по мобильным, или ковырялись в разномастных бумажках на своих столах.

Майрон с утра уехал на встречу с «Дженерал Турз» и до сих пор не вернулся. Но несмотря на это, имитация бурной деятельности не прекращалась ни на минуту.

Конечно. Аида нет, но Цербер на месте.

Рита изломила губы в ухмылке и снова посмотрела на часы в углу экрана. Пять ноль пять. Разница во времени между Лондоном и Коччи – пять с половиной часов. Со знаком «плюс». Сейчас в Индии десять тридцать пять, и это единственное адекватное время, когда можно созвониться с родителями. С утра и днём некогда. Вечером – поздно. Почти всегда приходится делать это прямо на рабочем месте.

Она вставила штекер наушников в ноутбук и стала гипнотизировать окно «Скайпа». Они же еще не спят? Не должны. Они помнят про звонок. Ну, по крайней мере, мама. Она смирилась со всеми переменами в жизни дочери и перестала строго поджимать губы, глядя в камеру. Невозможно обижаться слишком долго из-за ерунды, когда в семье случается настоящая трагедия. Тогда на второй план способно отойти что угодно. В том числе и факт, что «дочь Индии» упрямо прячет акцент даже в общении с родителями, ведь за стеклянной перегородкой офиса постоянно есть люди. Хотя это очень сложно. Когда мать на экране замотана в сари, речь журчит быстро и напевно, а голова качается из стороны в сторону от избытка эмоций, волей-неволей хочется её копировать. Это инстинкт.

Окно «Скайпа» вдруг ожило, в наушники ударил характерный булькающий звонок. Рита вздрогнула от неожиданности и клацнула на кнопку ответа. Секунду вай-фай устанавливал соединение, и вот на мониторе появилось нечто фиолетовое и блестящее. Как заставка.

Рита закатила глаза и снова подперла голову кулаком.

– Мам, ты закрыла камеру.

– Я поправляю шнур, – пробился приглушенный, далёкий голос.