Обними меня на рассвете (ЛП)

— Если это то, что нужно, чтобы снова завоевать твое доверие, д-да.

Ее голос дрожал, но она изо всех сил старалась дать ему то, в чем он нуждался, и мужчина внутри него наслаждался этим. Мало того, что он должен был верить, что она отдаст ему все свои проблемы в будущем, она должна была знать, что может это сделать.

Лукан медленно развернул кнут, позволяя ему скользить по коже спины и бедер. Она резко втянула воздух и напряглась. Но она не произнесла ни слова, когда он пригладил им волосы на затылке, провел по плечу, позволил пройтись между грудей.

— Все ещё боишься?

— Да.

Кнута или его? Он должен был ответить на этот вопрос, заставить ее мысленно разделить их, чтобы она могла сосредоточиться только на нем.

Он убрал кожу, взяв за ручку, а затем положил перед ней оставшуюся часть свернутой спиралью длины.

— Прикоснись к нему.

— Ч-что?

— Прикоснись к нему. Обхвати пальцами. Ласкай. Исследуй.

Она заколебалась, вызывающе сжав кулаки.

— Сделай. Это, — скомандовал он.

Склонив голову, она сгорбила плечи, словно готовясь к взрыву боли.

— Расслабься, — прошептал он ей на ухо. — Вздохни. А потом дотронься до него.

Она неуверенно кивнула ему, затем глубоко вздохнула и сделала еще один глубокий вдох. Наконец она разжала пальцы и потянулась вверх, ее рука поползла к висящей перед ней коже. Приблизившись, она заколебалась и снова прижала руку к груди, словно защищаясь. Затем она покачала головой, собралась с духом и снова протянула руку.

Одним пальцем она провела вниз по всей длине, пока не нащупала выступ на конце. Затем она снова двинулась вверх, прослеживая путь от узловатого кончика до длины, собранной в его руке.

— Разве это больно? — тихо спросил он.

— Нет.

— Может ли сам кнут причинить боль?

— Нет.

Повышенные нотки в ее голосе прозвучали так, словно это было для нее откровением.

За ее спиной он слегка улыбнулся. Она слушала и старалась изо всех сил. Анка хоть немного заботилась о нем. В это он верил. Но он не мог принять часть ее привязанности или чего-то, что только казалось любовью. Он нуждался во всем этом, в том числе и в ее доверии.

— Обхвати его рукой.

Она сделала это без колебаний, и его улыбка стала еще шире. Когда она сжала его, он почувствовал, как в нем вспыхнула странная гордость. Может, он как-то ослабит ее страхи. Может, он поможет ей изгнать призраков, поможет ей выздороветь.

— Он тебя не укусил?

— Конечно же, нет.

Ее голос звучал еще увереннее, чем в прошлый раз.

— Так это кнут причиняет боль тебе или мужчина?

Как только его урок стал ясен, она снова напряглась:

— Мужчина.

— Именно. Ты так красиво преодолела первое препятствие, не отступай и сейчас.

— Я попробую.

Ей лучше сделать больше, чем пытаться.

— У тебя слишком много решимости, чтобы позволить страху победить тебя, Анка. Ты хотела сразиться с безумцем в чертовой войне, чтобы отомстить ему. Где же эта женщина?

— Погребена под страхом.

Она прислонилась лбом к стене и глубоко вздохнула.

— Что самое худшее я могу сделать с тобой? Если я сделаю тебе больно, тебе нужно будет только схватить халат. Я немедленно отступлю. Ты будешь свободна и сможешь уйти.

— С Матиасом все было совсем не так.

— Но я не он.

Медленно она кивнула.

— Я знаю.

Так ли это? Пришло время определить, насколько она ему доверяет.

Лукан снова развернул кнут и обернул его вокруг ее бедер, мягко проводя им взад и вперед по коже, задевая скользкие складочки ее лона и маленький бутон между ними. Она потрясенно втянула воздух, и запах ее возбуждения снова наполнил воздух, едва не поставив его на колени.

Облизывая ее шею, так страстно желая оказаться внутри нее, он поднял хлыст по ее животу, затем под грудью, слегка приподняв их крепкой кожей. Она застонала.

Он прикусил ее мочку.

— Кнут — это приятно, правда?

— Да.

Слово больше походило на стон. Оно направилось прямо к его члену, и он жаждал снова раствориться в ней, наполнить ее своей пульсирующей плотью и заставить ее признать, что она не доверяла ему. Но он никогда по-настоящему не узнает, будет ли она доверять ему завтра, если он не увидит этого сейчас.

Он провел хлыстом по ее груди, позволяя плетеной коже касаться жестких красных вершин. Анка шлепнула ладонями по стене, и это удовольствие явно застало ее врасплох. Он сделал это снова и наклонился, внимательно наблюдая, как она прикусила губу.

— Нет, не сдерживай стоны. Я должен их слышать. Мне нужно знать, что ты чувствуешь.

Ее губы выскользнули из-под прикуса. Затем он снова провел кнутом по ее соскам. Она царапнула стену и застонала.

Какой прекрасный звук! Как сладостно ее зарождающееся доверие. Лукан почувствовал, что дрожит от силы, которую она начала ему давать. Да, не много за один раз. Но она доверяла ему свой самый страшный страх, не умоляла, не кричала. Просто верила, что он никогда не причинит ей вреда. Ему хотелось трахнуть ее за то, что она давным-давно так не доверила ему свою тайну.