Обними меня на рассвете (ЛП)

Лукану было бы наплевать на ее личную драму с Шоком. Единственное, что имело для него значение, — это то, что она не вернулась домой после побега от Матиаса и его пыток. На самом деле, Лукан, вероятно, думал, что она умышленно предала его, делая все возможное, чтобы насыпать соль на рану, убежав с Шоком. И неважно, что разрыв супружеской связи на несколько недель уничтожил ее воспоминания о Лукане. Неважно, что она была едва жива и инстинктивно искала безопасное убежище на случай, если Матиас снова начнет охотиться на нее. Когда она впервые добралась до Шока, у нее было опасно мало жизненной энергии. И он был более чем счастлив разделить с ней жаркий обмен частым, грубым сексом, чтобы восстановить ее магию и сохранить ей жизнь — по крайней мере, на первых порах. Ее бывшая пара не знал и не заботился о том, что уже несколько недель Шок касался ее только для краткого обмена энергией, или что, по большей части, Анка не возражала.

Лукана волновало только то, что она предала его. И как бы сильно ей ни хотелось ругаться, она все прекрасно понимала. На его месте она бы почувствовала, как ее пронзают ножом в самое сердце. Тем не менее, она скажет Лукану прямо сейчас, что все еще любит его и всегда будет любить — если хоть на секунду поймет, что между ними не слишком много воды утекло или что ему не наплевать.

— Мнение Шока по этому поводу не должно тебя волновать, — мягко ответила она.

— Я предложила использовать мою палочку для войска, которое отчаянно превосходит Братство численностью. Если ты так против, чтобы я присоединилась, поговори с Брэмом.

На его челюсти дрогнул мускул.

— В ту же секунду, как Сабэль сообщила мне эту новость, это вошло в мои планы.

Анка сжала губы, чтобы сдержать проклятие. Конечно, ее старый друг и сестра Брэма раскроют тайну. Сабэль беспокоилась о ней и все еще верила, что Лукан достаточно заботится о ней, чтобы не дать Анке навредить себе. В некотором смысле попытка Сабэль была милой, хотя и тщетной.

— Милости прошу.

Анка указала на простор зимней коричневой лужайки Брэма, где спящие розы покачивались от легкого ветерка. Массивный новый дом лидера Братьев Судного дня манил, плотники и каменщики вдалеке добавляли последние штрихи к структуре, построенной прямо на месте первоначального поместья, которое Матиас недавно разрушил.

— Ты не помешаешь мне убедить Брэма, что я могу быть полезной в борьбе.

Лукан нахмурился, словно она сошла с ума.

— После того, что Матиас сделал с тобой? Зачем? Ты все еще исцеляешься.

— Мне уже лучше, — возразила она.

— Это чушь собачья. У тебя усталый вид. Ты собираешься солгать и сказать мне, что тебе не снятся кошмары, Анка? Я знаю тебя…

Он всегда будет знать ее, и один неоспоримый факт заключался в том, что она часто испытывала стресс в своей жизни и разыгрывала его в ужасных деталях в своих снах. Лукан не сомневался, что ее мучают кошмары. Или что она избегала спать из-за них.

— Со мной все в порядке.

— Не в порядке, — прорычал он. — Это же очевидно. Почему ты думаешь, что сделаешь что-то большее, чем подвергнешь себя — и остальных из нас, пытающихся спасти тебя — еще большей опасности?

Это был справедливый вопрос, но она отказалась отступать.

— Я уже не та женщина, какой была когда-то.

Лукан сжал массивные кулаки.

— Ясно.

Он пытался сдержать гнев. Анка не раз наблюдала подобное поведение во время их спаривания. Она прикусила губу, чтобы сдержать горько-сладкую улыбку. Как же ей не хватало его лица и всех тех выражений, которые она так хорошо знала. Если Брэм не позволит ей присоединиться к Братьям Судного дня, увидит ли она их снова?

Отчаяние пронзило ее грудь тяжелой болью. Было бы неразумно предполагать, что она забудет столетие счастья всего за несколько месяцев. Даже трагедия и насилие не могли уничтожить любовь.

— Мне нужно идти.

Анка не могла больше смотреть на него и думать, что это в последний раз.

Но когда она повернулась к дому Брэма, то увидела знакомого великана с узкими бедрами, неторопливо идущего ей навстречу. Шок. Он был одет в черную кожу сверху донизу, как кто-то из мотоциклетной банды или фетиш-клуба. Козлиная бородка обрамляла его полный рот и квадратный подбородок. Темные очки скрывали его непроницаемые глаза. Она без сомнения знала, что он пристально смотрит на Лукана.

Ее бывший супруг перенес вес на носки, явно испытывая зуд от любой причины, чтобы ударить Шока.

— Зачем ты здесь?

Это был закономерный вопрос, учитывая тот факт, что Шок, предполагаемый двойной агент Братьев Судного дня, в последнее время не раз вел себя как правая рука Матиаса. Шок стал естественным помощником злого волшебника, поскольку Дензеллы уже давно были сторонниками Матиаса. Именно в его роли предполагаемого информатора и члена Братства Судного дня все сомневались. Несмотря на то, что она жила с ним, даже Анка не знала точно, на чьей стороне его преданность. Она старалась не думать о том, что ее любовник помог ее насильнику разорвать магический мир на части, но игнорировать эту возможность становилось все труднее и труднее.

Черная бровь Шока изогнулась над темными стеклами очков.