Обними меня завтра

Купальники – всего лишь полоски ткани, как и боди. Ягодицы открыты, огромные юбки с перьями и без то и дело взлетают вверх, как и ножки актрис и актеров. Я не могла назвать их танцовщиками, потому что они не только танцевали, но и пели, и маршировали, и даже стихи рассказывали. Если честно, я все ждала стриптиза с мужской стороны, но пока парни радовали только выправкой и наличием одежды, а не ее отсутствием. Черт, а я бы никогда не смогла раздеться напоказ вот так перед публикой, а ведь они выступают дважды в день.

Мне понравился балет в исполнении мужчин, но он был необычным – только движения, использованные в постановке. Сильная половина кабаре – статные красавцы, все как на подбор. Спустя некоторое время мне стало их жаль. Груди девушек только так мелькали перед их глазами, и была уверена, уже не представляли для них эротического интереса. Они на них даже не смотрели, когда девушки вышли на сцену, облаченные в кожаные ремни. Да так и до импотенции недалеко.

Но умерла я в тот самый момент, когда запел мужчина. Идеальный красавец изображал капитана корабля на восточных берегах, а внизу танцевали обнаженные девушки-наложницы, одетые в разноцветные драгоценные камни. Даже с моим корявым французским было понятно, что все песни, прозвучавшие в шоу, о любви.

В ответ ему запела девушка – на мой взгляд, арабская принцесса, которая, кстати, была одета – именно одета! – в восточный наряд. И это несказанно удивило на фоне общей обнаженки. Со своим кавалером она танцевала подобие вальса, что вызвало диссонанс лично у меня. К ней на сцену вышли нагие египтянки, а за ними женщины-леопарды, которые отлично сражались со стражниками.

Медуза Горгона и ее оперное пение пробрало до дрожи. Я даже о шампанском забыла, настолько меня захватило. Мужчины вынесли жертву, которая отправилась прямиком в стеклянный куб к самым настоящим огромным змеям. Я была под впечатлением от аквариума, в котором танцевала обнаженная девушка. Она нисколько не уступала змеям в пластике, извиваясь, словно в ее теле совсем не было костей. Музыка вибрацией отдавалась в сердце, а сам куб был подсвечен неоновыми огоньками. Невероятное зрелище, которое действительно захватывало дух. Я не смогла представить себя на ее месте. Холодные рептилии, отсутствие одежды и сотни взглядов. В какой-то момент я поймала себя на том, что сижу с открытым ртом. Как ей не страшно?

Разноцветный танец в воздухе мне не понравился, хотя пели хорошо. Танец каша-мала с пиратами, туземцами, султанами и египтянками тоже был не очень – они больше ходили по сцене туда сюда и трясли тем, что даровала природа. А потом были клоуны, карликовые пони – совсем махонькие лошадки, на которых даже дышать страшно.

Никак не ожидала увидеть русские народные танцы с таким привычным для ушей «Эх!». Пьяная мадам и танец кукол – это было сюрреалистично, но канкан затмил, наверное, все. Так и хотелось податься в пляс под веселый смех и визг девушек. Даже буги-вуги и диско не были настолько зажигательными. Покорили меня и розовые костюмы птиц со светящимися крыльями – настоящее инопланетное сумасшествие, которым все и закончилось, а мне…

Мне совсем не хотелось уходить. Почти два часа, пока длилось шоу, пролетели в единый миг, оставив после себя фейерверк эмоций, что никак не желали стихать. Да я даже дышать забывала временами, а уж о Владимире и подавно забыла. Его просто здесь не существовало, пока он не окликнул меня, предлагая пройти в ночной бар-ресторан с танцевальным залом.

Мужчина подарил мне упоительную сказку. Здесь жизнь была наполнена страстью, неподдельным счастьем и оптимизмом. Парижский праздник стремительно и своевольно проник в мою кровь вместе с пузырьками шампанского и плотно обосновался в сердце. Хотелось дышать свободой, петь во весь голос и танцевать так, чтобы искры летели из-под каблуков. Хотелось…

Но Владимир не разделял моего азарта. Он держался отстраненно, как будто два часа мы просидели на каком-нибудь скучном совещании. Меня хватило только на коктейль в его компании. Я с завистью поглядывала на веселящихся гостей и понимала, что мне продолжение банкета совершенно точно не светит.

– Это бесстыдно! Показывать свое тело на всеобщее обозрение! – возмущался мужчина, усаживаясь в лимузин вслед за мной.

– Это свобода от предрассудков. Уверена, эти люди счастливы настолько, насколько никогда не будет счастлив никто из нас, – грустно заметила я в пустоту, потому что слушать меня никто и не думал.

Я смотрела на яркие вывески, слышала смех и веселье и испытывала что-то сродни тоске. Лимузин уносил нас в ночь – обратно в особняк, но я не хотела возвращаться. Несуразная попытка поцелуя вызвала у меня лишь отторжение. Да, я сбежала от него тут же, но не испытывала при этом мук совести. Владимир подарил мне сказку, которая для него оказалась мучением.

– Ты чего не спишь? – появился Миша у качелей, пока я сидела и думала над тем, чтобы сбежать.