Обними меня завтра

Посидеть хотелось очень сильно, а лучше полежать, потому что нижние девяносто продолжали гореть. От каблуков я напрочь отказалась, а потому мне нашли симпатичные лакированные балетки. Даже этой малой уступке я радовалась как никогда. Хотя бы потому, что мне предстоял путь вниз.

Да, сама винодельня располагалась внизу, на подземном этаже. Нас встретил узкий коридор, в котором уже собрались перед высокой аркой участники и молодой мужчина во фраке и бабочке. Едва я спустилась, съемка началась, а незнакомец заговорил на французском. Абсолютно всю его речь я пропустила мимо ушей, потому что сил на перевод не было, как, собственно, и желания. Больше меня волновал Артем, который стоял аккурат за моей спиной и прожигал мой затылок недовольным взглядом. Я поежилась неосознанно, однако это действо дало начало неприятному разговору.

– Значит, бросать этот цирк ты не захотела из-за него? – прошипел Артем, больно стискивая мой локоть.

– Ты о чем? – дернулась я, пытаясь незаметно высвободить свою руку.

– Не притворяйся дурой. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Так ты меня любишь, да? Целуясь со всякими мерзавцами? – Пальцы его сжались с такой силой, что я приглушенно пискнула, но на нас ровным счетом никто не обратил внимания. Разве что Антон, стоящий в отдалении, смотрел за мою спину взором, обещающим как минимум второй фингал.

– Это не твое дело, с кем я целуюсь. Я ничего не обещала тебе, Артем, а потому мне непонятно твое поведение. Вместо того чтобы извиниться за отвратительное свидание, ты смеешь меня в чем-то упрекать. Не много ли ты на себя берешь? Ты мне никто, – обернулась я, не собираясь терпеть такое отношение.

– Ах, значит, никто? И часто ли ты занимаешься сексом с «никем»? – повысил он голос, и не думая меня отпускать.

– Один раз, – ответила я, не растерявшись. – И то уже сто раз пожалела.

Мой голос эхом пролетел под потолком, отразился от стен и юркнул дальше по коридорам, оставляя после себя оглушающую тишину. Воспользовавшись ошеломлением Артема, я прошла мимо мужчин, которые во все глаза с любопытством следили за разворачивающейся драмой. И вот когда я уже ступила в небольшой холл, арки из которого вели в три разных помещения, до меня долетела фраза, которая убила на корню все мои попытки хоть как-то оправдать этого мужчину:

– А с Антоном на проекте ты тоже спала?

Обернувшись, я хотела ответить правду. Действительно хотела ответить правду. Видимо, чтобы окончательно отрезать любые поползновения в мою сторону от других участников, но… Не успела.

Увидела лишь то, как кулак Антона летит в лицо Артема, который, в свою очередь, даже не пытается увернуться. В последующие пять минут я не пыталась ничего предпринять для того, чтобы остановить Антона. Совесть где-то там внутри проворчала, что это все я виновата, но разум живенько дал ей подзатыльник, чтобы не городила чепухи. Я не заставляла Антона вступаться за меня. Он сделал это добровольно. Потому что хотел. Потому что считал себя моим мужчиной.

Минут через десять съемку продолжили, но больше Антон не отходил от меня ни на шаг. Он сам мне переводил все то, что рассказывал нам владелец винодельни и, как оказалось, особняка, в котором мы временно жили. Молодой мужчина охотно делился историей появления винодельни, объясняя, что удобнее всего хранить вино было именно под землей – из-за температур.

За первой аркой скрывались одинаковые бочки с самым разным вином. Отличить их мог только сам мужчина по маркировке. Он с удовольствием дал нам попробовать разные напитки, но после третьего бокала в руку Антона вцепилась уже я. И вроде бы поела же, но эффект оказался сногсшибательным и в прямом, и в переносном значении этого слова.

– Ты устала, карамелька, – пояснил мой защитник, уверенно поддерживая меня за локоток. – День был насыщенным.

– Спасибо, что вступился за меня, – проговорила я заплетающимся языком.

– А разве я мог по-другому? Ты ведь даже не понимаешь, каким влиянием надо мной обладаешь. За тобой хоть на край на света, – погладил он меня по щеке, очерчивая костяшками пальцев скулу.

– Позер, – фыркнула я, но сердце сладко замирало от завуалированного признания.

– Хочу поцеловать тебя.

– Боюсь, режиссер нам этого не простит, – прикусила я нижнюю губу, ощущая безграничное веселье.

– А тебе не плевать?

– Плевать, – честно призналась я, потому что сейчас мне было и море по колено, что уж говорить о каком-то там договоре. Хотели отношений – получите отношения. Самые настоящие, между прочим.

Целоваться мы, кстати, не стали. Рядом с нами появился Сергей, который чувством такта не обладал от слова совсем. Он бесцеремонно утянул меня из закутка в следующее помещение, где напитки разливались сначала по бочкам, а потом и по бутылкам.