Обними. Поклянись. Останься

— Вам? — удивился знаток разновидностей вшей. — Я считал, что после по-братски разделенного хот-дога мы давно перешли на «ты».

И не понять, серьёзно говорит, или с издевкой. Не знала, как и реагировать. Не чувствовалось в его тоне заигрывания или маломальского флирта. Ни разу не посмотрел на меня двусмысленно, что признаюсь, было слегка удивительно. Зачастую мужчины старались завязать со мной разговор, строили глазки, подмигивали, а этот… Смотрел исподлобья, как на врага народа. Будто у меня на лбу написана вся биография. И вроде, неплохой. Сразу видно: заботливый, внимательный, и в то же время… далекий, безучастный, равнодушный. Такой точно не будет заигрывать просто так, от нефиг делать.

— Какая разница — «ты», «вы», — поежилась, зарываясь носом в меховой воротник. — Вы… то есть, ты, почему не уехал? Столько времени прошло, поздно уже.

Глеб криво ухмыльнулся, рассматривая меня оценивающим взглядом.

— А может мне некуда ехать.

Ого! Вот это поворот! Забираю свои слова обратно. Может, не так уж он и пофигистически настроен в мою сторону.

— Чушь. Всегда есть куда поехать.

«Даже мне», — добавила про себя, уперев глаза в заледенелый асфальт.

— Мне некуда, — пожал плечами. Спокойно так, будто говорил о погоде. — У меня в этом городе нет ни знакомых, ни родственников. В гостиницу ехать не захотел, ни разу не скитался по подобным местам и впредь не собираюсь.

— Ну да, в салоне-то лучше, — съязвила, посматривая на дом. Никогда не понимала таких чудаков. С виду посмотришь — и при деньгах, и по-любому при власти, а на номер в гостинице жмутся. — Тогда, — развернулась к подъезду, — мое предложение тебе точно покажется нелепым. Извини, что потревожила. Спокойной ночи.

И так вдруг волнительно стало — не передать словами. Необъяснимое состояние. У самой на душе кошки скребутся, выть хочется от безысходности, и одновременно с этим… так и подмывало задеть хоть чем-то этого павлина. Он мне ещё сразу не понравился, когда промчался мимо нас с Варей со скоростью звука. А теперь со мной происходили непонятные вещи: то беспокойство надумала проявить, то вот, состраданием решила отличиться.

— Стой! — неожиданно схватил меня за руку и тут же резко выпустил. — Что за предложение?

Возможно, я всего лишь отвечала добром на добро, а может, и нет. Преследовать он меня точно не мог, изнасиловать — тоже. По глазам видела — не в его вкусе. Даже не так: все те знаки внимая, которые он был вынужден проявить в мою сторону, были продиктованы скорее неосознанно, нежели с каким-то расчётом.

— Хотела предложить ночлег, — пробормотала, запутавшись окончательно. Если ему гостиницы не подходили, то что тогда говорить о моем временном жилище.

— Хорошо, — пикнул сигнализацией, демонстрируя полную готовность. А ещё говорят, что женщин невозможно понять. — Мы так и будем стоять или я всё же могу рассчитывать на оплату за проявленное добро.

Поперхнувшись, я кивнула на подъезд. Ох и нахал, а я-то думала. Не умеешь ты, Данка, разбираться в людях. Что в шестнадцать лет не научилась, что сейчас полный ноль. Сколько не пыталась прислушаться к интуиции, надеясь на подсказку, так и осталась ни с чем. Предавшее меня шестое чувство благоразумно свернуло удочки и залезло в такие дебри, что все попытки достучаться оказались тщетными. И заднюю уже не включишь. Поздно.

— Твоя квартира? — Глеб вальяжно вошел в квартиру, оглядываясь по сторонам. Интересно, снимет обувь или и дальше продолжит транслировать похерестический характер.

— Нет, — ляпнула на автомате. — То есть… Моя. Вернее, бабушки.

Блин.

— Этой? — ткнул пальцем в висевшие на стенах фотографии, безошибочно определив среди многочисленной Тониной родни ту самую «бабку Ёжку» с внушительным начесом.

— Угу.

— Похожи, — поддел в очередной раз, намекая на полную противоположность во внешности. В этот раз я не повелась, не желая ввязываться в неравную схватку. Я не экстрасенс, мысли читать не умела, фиг поймешь, что у него там на уме. Лучше помалкивать на эту тему.

Хоть и не сразу, но Глеб всё же снял обувь, заработав в свою карму ещё один плюсик. За обувью последовало черное пальто, шарф, перчатки, ключи и наконец, пачка сигарет. Ещё и выложил это всё на полочке по идеально равной линии, демонстрируя раздражающую меня педантичность.

И что теперь: спать или же?..

— Может, чаю? — предложила, не подумав, а когда спохватилась, было уже поздно. Глеб утвердительно кивнул, и мне не оставалось ничего другого, как указать в направлении кухни.

Закатывая рукава темно-серой водолазки, мужчина проплыл мимо, оставляя после себя едва уловимый шлейф парфюма.

— Только тут… — не успела предупредить. Глеб по-хозяйски клацнул включателем и, не увидев результата, выжидающе выгнул бровь. — Лампочка перегорела, — смутилась, попав в поле действия магнетических глаз.

— А муж что, — указал на мое обручальное кольцо, — совсем плох?

Я засуетилась возле плиты, радуясь, что он не видит моей реакции. Лично для меня нахождение в залитой лунным светом комнате на пару с незнакомым мужчиной слегка попахивало интимом.

— Нет, просто мы…