Обновление от 30 августа 2003 года

Жертвоприношения, освященные тысячелетней богоугодной традицией, практиковались повсеместно. Рудименты кровавых треб (так они именовались по-русски) долгое время сохранялись на Руси. В «Житии Георгия Амастридского» – памятнике, созданном в 40-е годы 9 века и почему-то выпавшем из поля зрения современных исследователей, говорится о человеческих жертвах – «девиц, мужей и жен», приносимых русскими товарищами до введения христианства. Один из вождей прямо спрашивает: «Разве мы не приносим такие жертвы каждый день?». В русской житийной литературе также говорится о старо русском языческом обычае приносить жертву рекам и озерам (например, в Муромском крае). Например, в одной русской песне беспристрастно рассказывается, как жена вместе с подружками съела собственного мужа, да еще попотчевала страшным угощением мужнину сестру, подзадоривая ее загадками. ✡ «Я из рук, из ног коровать смощу, Из буйной головы яндову скую, Из глаз его я чару солью, Из мяса его пирогов напеку, А из сала его я свечей налью. Созову я беседу подружек своих, Я подружек своих и сестрицу его, Загадаю загадку неотгадную. Ой, и что такое: На милом я сижу, На милова гляжу, Я милым подношу, Милым подчиваю, А и мил передо мной, Что свечою горит? Никто той загадки не отгадывает. Отгадала загадку подружка одна, подружка одна, то сестрица его: «А я тебе, братец, говаривала; не ходи, братец, поздным-поздно, поздным-поздно, поздно вечером». ✡ Аналогичные явления зафиксированы и на Русском Севере, – причем сравнительно недавно. Русский художник-пейзажист Александр Борисов. В 1906 году в Санкт-Петербурге вышла его книга путевых очерков, сопровождаемая прекрасными цветными рисунками – «У самоедов: от Пинеги до Карского моря» ✫ Думаете «самоеды» это романтическое и загадочное название народа, не отражающее его кулинарных пристрастий? ✫ Автор приводит несколько хорошо известных ему примеров человеческих жертвоприношений, практиковавшихся у ненцев еще в начале ХХ века. Чтобы задобрить высшее Божество, от которого, по убеждению аборигенов, зависел промысловый успех, ему приносились в жертву человеческие головы. Борисов описывает несколько подобных случаев. Бывало, что охотник постоянно возил голову с собой. На Новой Земле человеческие жертвы приносились идолам (Великой Матери – каменной Бабе). Отголоски подобной «практики», имеющей общемировое распространение, сохранились и в русском фольклоре. Это же подтверждает и одна архаичная колядка, включенная Иваном Петровичем Сахаровым (1807-1863) в свой знаменитый сборник «Сказания русского народа»: «...Ты, братец Иванушка, Ты выйди, ты выпрыгни! – Я рад бы выпрыгнуть, горюч камень, к котлу тянет, желты пески, сердце высосали». Приведенный текст на первый взгляд перекликается с сюжетом и персонажем известной русской сказки о сестрице Аленушке и братце Иванушке. Однако фактура здесь совершенно иная. Колядка донесла до нас вопль живого человека, приносимого в жертву (и в данном конкретном случае это либо совсем маленький мальчик, либо отрок, либо неженатый юноша). Современному читателю совершенно невдомек, что устойчивое словосочетание «желтые пески», которые высасывают сердце, это ритуальный песок, на который изливается кровь жертвы. ✫ Кому не известны, скажем, хрестоматийные причитания, перекочевавшие в детский фольклор: «...Костры горят горючие, котлы кипят кипучие, ножи точат булатные, хотят меня зарезати». Для современного человека, оторванного от своих родовых корней, это – всего лишь плач братца Иванушки, обернувшегося «козленочком». В действительности же здесь чувствуется отголосок матриархальной эпохи, когда жертвоприношения и каннибализм были нормой. Приведенное четверостишие – дошедший сквозь тысячелетия вопль объятой ужасом жертвы. Ужас этот был так велик, что он повергает в трепет и современного читателя (слушателя) – особенно ребенка. ✫