Обноженный

— Противно. Я лет до 13 вообще не понимала: как это обманывать? Оно ж видно! Думала — всем видно. Думала — шутят так. Через это вот — в девках и осталась. Был у меня один… Нравился… Думала — он просто шутит. А вышло… Противно стало. Не от того, что с другой. А… — врёт он. Ну и послала я его… Далеко и безвозвратно. Молодая была, глупая. Теперь-то… А и теперя — тако же! На кой чёрт мне в доме — облудь в головах?

«Оно» — видно. Но не всем. А только — 0.3 %. В 21 веке кредитные учреждения за такими… талантами — землю роют. Это только те данные, которые в открытые источники попадают. Другие организации… Понятно же, что отсечь риск целенаправленного обмана… в очень многих видах деятельности — критично.

Такой талант — прирождённый. В основе — интегральная оценка мимики, моторики, интонации… Кое-что уже начали понимать психологи. Каким-то кусочкам учат продвинутый персонал. Но эти самородки, три на тысячу, изначально, от природы, просто глядя на человека, слушая его, могут точно сказать: врёт.

Чтобы что-то увидеть — надо это «что-то» — знать. Я с такими людьми сталкивался. Хуже — я с таким человеком жизнь прожил. «Жена» — называется. Собратья-мужики! Вы же меня поймёте! Ни заначки, ни отмазки. Ни налево, ни в гараж…

Представили себе? Но! Вешаться-стреляться-разбегаться — не надо! И это — решаемо. Есть сумма приёмов, есть правила поведения, смена приоритетов, границы допустимого… Как мелкий пример — желаемость обманутости по русской классике:

   «Мой ангел, я любви не стою!
   Но притворитесь! Этот взгляд
   Всё может выразить так чудно!
   Ах, обмануть меня не трудно!..
   Я сам обманываться рад!».

Моя нынешняя фича: «Я никогда не вру» — от той, от первой жизни?

Агафья… Хочу! Я не банкир с ипотекой, но понимать — кто врёт, а кто… заблуждается — две большие разницы. Это очень… презервативно. В смысле — предохраняет от неприятных последствий.

Другое словосочетание с аналогичным предохранительным свойством: рекогносцировка на местности. «Бандитские девяностые» кое-что вбили накрепко.

Сходил-посмотрел, прикинул-приказал. Пошли. На дело.

Вот не надо из меня домушника лепить! Всё чин-чинарём — посреди позднего утра, среди белого дня в ворота боярской усадьбы въезжают телеги. Их давно ждут — припасы из пригородного сельца. Они на пару часов раньше приехали бы, но… подзадержались — бражка попалась… на дармовщину…

Снова — не надо на меня вешать всяких шпионских фокусов! Типа подмены ездовых или дачи взятки за провоз контрабанды под телегой.

   «Ехали в телеге
   Что тут говорить?
   Вдруг из-под телеги:
   Дайте закурить».

Зачем мне эти игры с осложнениями? Чужое землевладение — я же уважаю права собственности!

Двое воротников стоят у ворот, глядят внутрь двора на приехавших, рассуждают о вихляющем колесе на одной из телег. Мимо открытых ворот по улице гуляет мальчик с собачкой. Что мальчик — в косыночке, а у собачки пасть чемоданом… Ну, стало быть, вот такая нынче божья воля.

Собачка заглядывает во двор и говорит «Гав». Абсолютно легально — божья скотинка. Полная свобода слова.

Все псы во дворе говорят «гав-гав» и кидаются на пришлеца. Ксенофобия, однако. У собак — почти как у хомосапиенсов — на уровне инстинктов. Если у вас есть инстинкт — можете не волноваться: кто-нибудь обязательно использует его к своей выгоде.

Вопящая и рычащая стая катится по улице, из ворот следом выскакивают воротники: собачьи бои — штатное развлечение на «Святой Руси». И очень быстро оказываются в подъехавшей телеге: Ивашко с Суханом и Ноготок с Чарджи уже вполне уверенно работают с эфиром. Культовый киновопрос: «Как пройти в библиотеку?», не потребовался.

Аккуратненько складируем двух храпящих мужичков в телегу, телега уезжает, а я с Суханом, чисто гуляючи, загуливаю в открытые настежь ворота. Где и задаю тот же киновопрос — «а где бабуля?» — в уместной, для здешних декораций, форме.

— Эй, красавицы, а где ваша боярыня спряталась?

— Кто спрятался? Она сейчас тебе так… Тама она, госпожа боярыня. Делами занимается, добра молодца поджидается. Иди-иди миленький. (И одна служанка — другой: Сейчас Боголепа ему мозги вынесет — про нас забудет).

Бабулька имела запоминающееся, исключительно исконно-посконное имя-отчество: Боголепа Забоговна. Ещё в ней было весу — восемь пудов и росту — «три локтя с кепкой».

Она восседала в здоровенном деревянном кресле с подлокотниками. Которое было ей одновременно велико — ноги не доставали до земли, и мало — подлокотники крепко сжимали в талии. Или… где-там.

Довольно обширное и высокое помещение было заставлено столами, по столам — тюки, корзины, посуда и ткани, между столов — куча слуг и служанок. Все непрерывно суетятся и жужжат. Над жужжанием — голос госпожи с выражениями типа:

— Ты! Маркотник негораздкий! Ты чего понаделал! Шкуру спущу!

— По здорову бывать, Боголепа Забоговна. Я — Иван, боярский сын. Сын Акима Рябины. Дозволь переговорить под рукой, дело есть.