Обнуленный (СИ)

После ужина решил более тщательно осмотреть свои придомовые владения. Вышел из дома. Темень глаз выколи. Четко регламентируемые фифти-фифти по времени на день и ночь в тропиках сутки не предполагают долгих вечерних и утренних сумерек. Вот оно вроде как день, а через пять минут солнце скрылось за горизонтом и наступила ночь. Впрочем насчет непроглядной тьмы, я слегка преувеличил. Глаза довольно быстро адаптировались, и предо мной раскинулись во всю безбрежную ширь бархатные черные небеса в алмазных россыпях звезд. Деори, местная луна, взойдет на небосклоне где-то через пару часов. Пока лишь свет звезд освещает этот дивный новый мир. Мой дом на фоне небесных светил свете выглядит загадочной темной громадой. Из-за односторонней светопроводимости окон, на улицу не вырывается ни единого лучика света.

Тишина. Напуганная строительным шумом живность еще не вернулась к местам своего обитания, примыкающим непосредственно к моей фазенде. Хотя вполне допускаю, что её отпугивают генераторы инфразвуковых волн, периодически запускаемые охранной системой в профилактических целях. Хорошо, что внутренний периметр не цепляют.

Мне когда-то довелось испытать на себе действие подобных устройств еще на Земле. Амеровская разработка. Долбанули по позициям ангольских правительственных войск, куда меня в конце далеких восьмидесятых занесла нелегкая. Мне тогда показалось, кости от мяса отделяться начали, и ничем не обоснованный ужас навалился, хотелось выскочить из укрытия и бежать куда-нибудь, лишь бы куда подальше. Все-таки не рванул, на остатках самообладания так и остался лежать в окопчике, даже массовый отход (точнее неорганизованное бегство) с занимаемых позиций чернокожего воинства умудрился прикрывать. Благо летуны не подкачали, парочка МИГов быстро отреагировала на панические вопли радиста-кубинца, также как и я сохранившего толику выдержки, и от автомобиля с излучателем вскоре остался лишь обгорелый остов. Если местные зверюшки ощущают хотя бы половину того, что я почувствовал тогда, я им не завидую и вполне понимаю их желание находиться как можно дальше от забора.

По моему требованию искин дома включил наружное освещение. Светло как днем не стало, да и не особо нужно, а вот дом в электрическом свете стал выглядеть совершенно иначе, чем в дневном. Ну что-то типа сахарной головы под лампочкой, от которой моя родная бабушка в моем далеком детстве откалывала кусочки рафинада и угощала дорогого внука, сама при этом довольствовалась малыми крошками. Сахар дефицит, мука дефицит, всё дефицит даже через десять лет после окончания Великой Войны, а если не дефицит, то очень дорого. Да и откуда одинокой женщине, живущей на сомнительные колхозные трудодни и копеечную пенсию за убитого на войне мужа, взяться хотя бы какому достатку?

Воспоминания из далекого прошлого изрядно испортили настроение. Почувствовал себя мальчишкой, оставленным на попечение слабой пожилой женщины, погнавшимися то ли за длинным рублем, то ли за романтикой суетливыми родителями-целинниками. Отец с матерью ничего кроме взаимной ненависти из-за жизненного неустройства там не заработали. Вернувшись из Казахстана быстро разбежались устраивать каждый свою жизнь. Меня оставили под присмотром Екатерины Сергеевны Евграфовой бабушки по матери. Каждый из родителей обзавелся новой семьей, детьми. На мое содержание денег практически не присылали — самим не хватало. Помню редкие наезды матери, её фальшивые слезы и мои вполне успешные потуги уклониться от её ярко накрашенных губ. Противно было, словами не передать как, получать поцелуи от того, кто тебя фактически предал…

Чтобы избавиться от грустных мыслей, неожиданно навеянных «сахарным домиком», вернулся в дом. Усевшись в кресло, попросил молчаливую Фросю организовать чай со сладостями и подать в гостиную.

Прихлебывая темный густой напиток, не имеющий отношения к настоящему земному чаю, при этом вполне приятный на вкус и обладающий бодрящими свойствами, призадумался о насущном.