Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

Но получилось совсем иное: команда заиграла. По­зже В. Лобановский настаивал, что никакого переворо­та в игре не было, команда будто бы все годы придер­живалась одних и тех же принципов, осталась верна им и в 1985 — 1986 годах. Не берусь судить о принципах тренировочной работы, режима, наоборот, думаю, что эти принципы соблюдались, развивались и торжествовали. И конечно на них все и опиралось. Но они невидимы, о них знают немногие—тренеры и игроки. На виду — игра. А у нее тоже свои принципы, о кото­рых—тут уж никуда не денешься — дано судить, мно- гим, если не всем. Собственно, ради этого мирского суда все и затевается, ради него и идет невидимая работа.

Мне не кажется, да и примеров не могу назвать, чтобы журналист был с тренерами наравне в их секрет­ной, закулисной репетиционной деятельности. И трене­ры из тех, которые любили держать контакт с жур­налистами (Аркадьев, Маслов, Якушин, Качалин, Ахалкаци, Дангулов, Гуляев, Дубинин, Глебов, Николаев, Севидов), в самых долгих и откровенных разговорах не касались производственной стороны своей профес­сии. Пусть наши «семинары» и не имели такого назва­ния, но я бы им его дал — «Как мы выглядим?». Так же естественно было в ответ слышать их отзывы о наших печатных высказываниях, тех, что у всех на виду. И мы не делились с ними, зная, что это не спасет, секретами нашего ремесла, не оправдывались графиками выпуска газет, тем, что некогда подумать над фразой, и тем даже, что дежурный редактор вычеркнул «самую важ­ную» строчку. Нас не убедили бы их оправдания, а их — наши. И слово не воробей, и скверную игру не воротишь.

Хорошая игра, пусть за ней скрыт многопудовый и многокилометровый труд, является на белый свет в урочные полтора часа в обличии общепонятном. Если же то, что нам предложено, имеет только чисто футбольное, специальное воплощение, то обычно это значит, что мы видим футбол среднего достоинства, разученный, достаточный, «на тройку».

Способность демонстрировать не одну технику и тактику, а и что-то иное, — тут и начало классного футбола. Что же именно?

Это прежде всего чувство собственного достоинст­ва. Его мы ощущаем у команды, которая имеет соб­ственный ясный план, верна ему, ведет игру самосто­ятельно, не сникает перед противником, не подстра­ивается к нему с угодливостью подчиненного, не теря­ет своего лица в любых условиях — и на родном стадионе, и на далеком.

Это ощущение, что команде доставляет удовольст­вие играть, что она вышла на поле не по велению расписания и афиши, а ждала этого часа, ее тянуло в стадионный овал. И если трибуны уловят ее удоволь­ствие, ее кураж, то и им зрелище в радость, и они на него отзываются добрым громом.

Это такое течение игры, при котором мы видим умное равноправие одиннадцати дружных людей, на­столько хорошо знающих друг друга, что они дают возможность любому себя проявить, благодаря чему, оставаясь командой, они еще и все сами по себе ин­тересны. И публика начинает чувствовать связь с ними со всеми вместе, одинаково одетыми, и знает любою из них как особенного.

Это впечатление, что команде все легко дается (даже зная о тяжести футбольного труда), что задумано, то и получается, а раз легко, то и красиво. Если легко и красиво игравшая команда все же потерпит поражение, это не удручает, не портит настроения, знаешь, что дело поправимо, и на следующий ее матч идешь с надеждой.

Это сознание, что команда, целиком и полностью поглощенная ей самой нравящейся игрой, будет добра, не огорчит злостью, хулиганскими выходками, тупо­стью однообразия и примитива и от щедрости игровой души что-то придумает, выкинет, чем-то восхитит.

Это, наконец, уверенность, что так играет только она одна, что она не похожа ни на какую другую команду, и это дороже всего, потому что футбольный стандарт, как и любой другой, сеет скуку.

Все ли упомянуто? Нет конечно. О хорошей коман­де труднее отзываться, чем о средней и плохой. У тех все на поверхности, все наперечет, а хорошая коман­да — затаенная. Потому что — играет.

Киевское «Динамо» в 1985—1986 годах вернулось на авансцену именно такой — играющей, а потому и побеждающей — командой.

Не ставлю под сомнение принципы ее работы и жизненного распорядка на протяжении многих лет, начиная с 1974 года. Скорее всего именно эти принци­пы и последовательность Лобановского и позволяли ей становиться чемпионом страны даже когда, кроме рабочих принципов, ничего привлекательного не об­наруживалось. Уверен и в том, что принципы позволи­ли ей вознестись в 1975 и 1985 — 1986 годах. Честь и хвала принципам, и дай бог, чтобы они соблюдались и впредь, пусть бы ими разжились и все остальные клубы. Однако Игра — та, что с большой буквы, поко­ясь на принципах, имеет свои таинства, которые одни­ми принципами не исчерпываются.