Обогнувшие Ливию

Наступило утро. Повстанцы, измученные и подавленные, смотрели с башен и стен на городские кварталы, в которых еще держался сумрак. Что еще придумают тиряне? Рабы уже не верили в победу. Многие из них проклинали тот день, когда отринули привычное и очертя голову бросились в незнаемое. Оказывается, свобода пахнет смертью, и поэтому не всем по плечу. И не мираж ли это — свобода, подобный миражам пустыни и лживым сказкам о счастье? И многие из рабов-повстанцев вручили судьбу свою богам. Будь что будет. И стало легче им….

— Подкупом нас не взять, — проговорил громко Астарт, зная, что услышат многие, — силой — тоже. Прокаженные ничего не смогли сделать. Не выдохся ли купец?

— Но они опять собираются! — Хромой показал жезлом визиря на площадь, где начали появляться люди.

Над крепостными постройками поднялись клубы черного, зловещего дыма.

— Что такое? — закричал Астарт и побежал вниз по лестнице, увлекая за собой остальных.

Когда он добрался до увитых плющом ворот дворцового храма, то едва не столкнулся с Мемом. Тот шел во главе процессии рабов-богомольцев, бледный, сосредоточенный, в мятой и порванной жреческой тунике. От него несло запахами гари и благовонных масел. В вытянутых дрожащих руках он держал большой глиняный кувшин, из горловины которого торчали чьи-то обугленные останки.

Астарт все понял.

Процессия молча проследовала мимо Астарта, Хромого, замершей в ужасе Ларит. Двое молодых рабов бережно поддерживали под локти раба-египтянина, потерянно шагавшего за Мемом.

— Зачем ты согласился? — закричал Астарт ему. — Зачем ты отдал им своего ребенка?

Раб замычал что-то нечленораздельное, повернулся к Астарту. Мало человеческого было в этом лице. Астарт отшатнулся.

Верховный жрец Мем-Молитва не удостоил Астарта ни словом, ни взглядом, проследовал до угла храма, под которым уже была вырыта яма.

— Мем! — крикнул Астарт. — Тебе мало скифа, которого вы вчера принесли в жертву?

Мем резко обернулся, не выпуская кувшин из рук.

— Ты нарушаешь порядок. Уйди! — И опять глаза его зло сверкнули, он движением головы показал куда-то поверх крепостной стены. — Тиряне тоже приносят жертвы, много жертв. Они отдают богу первенцев самых уважаемых семейств… Каждый смертный волен отправить свое чадо Ваалу через огонь, а у нас не было младенцев, кроме этого… Уйди и смирись, несчастный!

— Ну, Мем! — яростно прошептал Астарт.

За спиной Верховного жреца тотчас схватились за мечи рабы-богомольцы.

Рабы нестройно запели гимн Мелькарту. Мем подошел к яме, встал на колени и бережно опустил кувшин на дно… Яму зарыли голыми руками, потом продолжали славить бога, умоляя его принять жертву. Вместе со всеми пел египтянин, сжимая в кулаке горсть земли и вглядываясь в небо.

Астарт запрокинул голову и зашептал в ужасе:

— Господин мой Мелькарт… зачем тебе это?!…На площади в звенящей тишине стояли тысячи вооруженных тирян, царских дружинников и ополченцев. К осажденной крепости приблизился сухопарый жрец в лиловом пурпуре. И рабы, и тиряне затаили дыхание: перед восставшими стоял Верховный жрец Тира, царский родич, имени которого, начертанном на папирусах и кедровых дощечках, поклонялись как чудодейственным святым мощам, способным воскресить умершего и покарать самого могущественного врага.

Над площадью прозвучал сильный голос, прокатившись многократным эхом в затаившихся кварталах:

— Проклинаю всякого раба, поднявшего меч на господина! Отныне ни днем, ни ночью не знать вам покоя! И мучиться всякому по ту сторону стены от страшных язв, ниспосланных Владыкой моря, Неба и Пылающего Светила!

Жрец взмахнул широкими рукавами, закрепив магическим жестом страшное проклятие.

Первым отбросил меч, словно он был раскаленным, раб, по прозвищу Мем-Молитва.

Он залился покаянными слезами и бросился вниз головой со стены.

Хромой протяжно застонал.

— Все кончено! Все пропало! О боги…

Эред молился, подняв к небу бледное, искаженное страхом лицо, и меч валялся у его ног.

Паника захлестнула весь гарнизон осажденной крепости: рабы Тира всегда были набожнее своих господ. Теперь у них отнято все. Пропала последняя соломинка тонущих — бог. Как ты страшен, тирский купец, в своей мести!

— Астарт… — прошептала Ларит, прижавшись к его плечу.

Астарт грубо оттолкнул женщину и, подняв меч Эреда, стремительно сбежал вниз. С желваками ярости на скулах растолкал он охрану у ворот, вырвал из скоб окованное бревно-запор, приоткрыл тяжело заскрипевшую створку и вышел из тени.

Ослепительное солнце заставило на мгновение зажмуриться. Шаг, второй, третий…

Жрец напряженно вглядывался в его лицо. В бесцветных глазах старика мелькнул страх! И страх нарастал.

— Уйди, богохульник! Проклинаю!

Жрец закрылся обеими руками. Из-под рукавов выглядывал дрожащий мокрый подбородок.

Астарт, готовый ко всему, молил, чтобы боги запоздали с карами, чтобы он успел совершить то, что задумал. Он застыл на миг с занесенным над головой бурым от вчерашней крови мечом.

И меч опустился. Старик рухнул как простой смертный, обливаясь кровью.

«Медлят боги!» — Астарт повернулся и медленно вошел в крепость. Весь. Тир ждал небесного грома.