Обойму монетами не набьешь

– Что там, можно спуститься? – спросил Мангуст у Родригеса. Тот пожал плечами – сам, дескать, посмотри. Мангуст встал на четвереньки – мокрая земля казалась ему ненадежной, она в любой момент могла просесть под его весом. Мангуст осторожно заглянул вниз, за край. И тут в его глазах потемнело.

Пришел в себя Андрей от боли в затылке – острой, пульсирующей. А первым, что он увидел, был направленный на него пистолет. Оружие держал Родригес – притом вполне уверенно. Мануэль лежал рядом с Мангустом – вокруг головы старика расплывалась кровавая лужа, но, кажется, он дышал. Видимо, тоже получил по голове, как и сам Мангуст.

«Сволочь, – подумал Андрей. – Поймал-таки! Значит, не зря я подозревал, что среди нас и второй предатель есть! Вот от него врагам и стало известно об особом пункте в завещании до его официального оглашения!»

– Где карта? – спросил Родригес. – У меня нет времени лазить по всем мешкам. Где карта и документы?

– Зачем она тебе? На кого ты работаешь?

– Подумай, – ухмыльнулся Родригес. – Переиграл я тебя, перехитрил.

Демонстрация своего превосходства явно доставляла ему удовольствие.

– Ну, как ты думаешь, если бедняга Диего работал на УНБ, то на кого я работаю? Кто нам еще противодействовал?

– Янки, – сказал Мангуст. – Точно, янки.

– Именно, – кивнул Родригес. – Какая именно контора – не столь важно.

– Это я и так могу догадаться. ЦРУ. Их стиль. – Мангуст вспомнил приходившего к нему Джона Брауна. – Но что вам-то тут понадобилось?

– Ты что, правда не знаешь? – В голосе Родригеса звучало искреннее удивление. – Подумай! У тебя же с собой есть дозиметр, ты им пользовался, я знаю. Подумай как следует, от чего может быть такой фон и зачем это может быть нужно!

Мангуст и без того об этом думал. Болтовня агента американцев только подтверждала его выводы.

– В общем, снова сделали мы вас, русских, – сардонически усмехнулся Родригес, или как его там по-настоящему звали. – Ну, говори, где карта?

– С чего ты взял, что я с тобой буду откровенничать? – сказал Мангуст.

– С того, что иначе я тебя пристрелю.

У Мангуста внутри все похолодело. Но не от угрозы – он таких в жизни слышал не один десяток. Нет. Дело было в том, что Родригес стоял к обрыву спиной и не видел, как из папоротников появилась серо-бурая туша размером раза в два больше медведя. Мангуст не успел толком рассмотреть тварь – она быстро скрылась под обрывом, в той зоне, куда взгляд не доставал. Но и пары секунд хватило. Зрелище было жуткое – нечто среднее между жабой и крокодилом, мерзкая харя, чудовищная пасть, какие-то бородавки по всему телу. Мангуста невольно передернуло.

Родригес, видимо, принял это на свой счет.

– Ага, вижу, ты понял, что я не шучу. Ну, где бумаги?

Решение созрело мгновенно.

– Вот в этом мешке, – сказал Мангуст, старательно имитируя дрожь в голосе. Впрочем, особенно напрягаться не пришлось – стоило только подумать о твари, находившейся сейчас от них в каком-то десятке метров, под обрывом. А что, если она прыгать умеет? Не зря же на жабу похожа!

– Там на самом дне есть потайной карман, – продолжал Мангуст вслух. Мешок лежал между ним и краем обрыва, если Родригес коснется его, то будет шанс его достать.

Родригес купился. Он шагнул вперед и, не опуская, правда, пистолета, взялся за мешок, сунул в него свободную руку. Но Мангуст не зря сказал, что бумаги на дне. Копаться в вещах одной рукой, да еще не глядя, дело сложное. Особенно, когда ищешь то, чего нет. Через несколько секунд Родригес все-таки опустил на мгновение глаза. Этого Мангуст и ждал. Он рванулся вперед как атакующая змея, в полете разворачиваясь и подгибая ноги. Грохнул выстрел, он почувствовал, как что-то горячее проехалось по плечу, но дело было уже сделано! Он распрямился, словно отпущенная пружина, обе ноги врезались Родригесу в бедро.

Разумеется, особого толку от этого бы не было – со связанными за спиной руками против вооруженного противника много не навоюешь. Но Мангусту и не надо было много! Родригес отлетел на пару шагов, покачнулся… Если бы там была ровная земля – ну, хоть бы даже и болото, он бы поднялся на ноги спустя пару секунд. Но там был обрыв. Нелепо всплеснув руками, Родригес обрушился вниз.

И тут же внизу раздался хриплый рев. Потом выстрел, второй и крик – надрывный, отчаянный. Еще один выстрел, какое-то невнятное то ли хрюканье, то ли чавканье. А потом послышался смех. Негромкий человеческий смех.