Обоюдоострая удача. Эпизод первый (СИ)

    Черная металлическая дверь в подвальное помещение была завалена горой деревянных ящиков из-под фруктов. Соседняя с нею дверь, с табличкой «Посторонним вход воспрещен» стояла открытой нараспашку. Именно оттуда два шустрых узбека выносили ненужную им рухлядь, складывая ее у нужной нам подвальной двери.

   - Вот бардак, - беззлобно выругался Самсон.

   - Налоговую или пожарную? – тут же предложил Хан, допивая газировку и ставя бутылку на приступок дома.

   - Какая налоговая? Время – ночь.

   - Пожарная, так пожарная, - не стал спорить Костя Хановский и неспешно направился к распахнутым дверям служебного входа магазина, расположенного на первом этаже жилого дома. Остановился чуть поодаль и подмигнул узбекам.

    Тонкие струйки дыма, в глубине подсобки, потянулись вверх, сплетаясь у потолка в кудрявые барашки, заволокли сизой пеленой помещение и потекли дальше, в зал. Через минуту засвиристела автоматическая сигнализация и вокруг оживленно, бодро зашевелились люди.

   - Пора, - сказал Самсон, не обращая внимания на шум. Дым, выпущенный Ханом – всего лишь легкая мистификация, что, впрочем, не отменяет ее прямого физического воздействия на сигнализацию, которая в отличие от дыма – настоящая. И вызванная пожарная машина тоже будет самой настоящей.

    Самсон легонько стукнул по широкому ободу кольца на указательном пальце. Черный, как графит камень отозвался бледным отсветом. Утарк проснулся. Заворочался серыми тенями и полоснул бесцветным лучом в сторону заваленной рухлядью двери.

     Воздух слабо, почти невесомо колыхнулся, и впереди очертилась невидимая чужому глазу граница искаженного пространства. Наваленные ящики и тяжелая дверь качнулись, карикатурно вытянулись размазанными тенями и растеклись в стороны, открывая проход…

    Ночь успела отсчитать одну единственную секунду странного времени. Люди, бегающие вокруг, не увидели исчезновения двух мужчин, до этого стоявших посреди двора, и  даже успели забыть, что они здесь были.

    На лестнице Хан зажег фонарик. Серые ступеньки уводили вниз, туда, откуда тянулся запах смерти. Самсон и Хан принюхались и быстро сбежали по ступеням.

    Темное помещение пробивалось блеклым светом, проникающим через небольшое зарешеченное окошко, вырубленное у самого потолка. Бесконечные трубы тянулись по стенам и полу, уходя куда-то в коридор.

   - Это там, - сказала я и двинулась вглубь подвала. Воздух отяжелел и уже напитался клочьями свежей боли и чем-то еще, что заставило меня отпрянуть назад и испуганно засветиться. Крайне неприятные ощущения! Если в моей сути, в частицах меня и есть какие-то фибры – как говорят люди, то сейчас они сигналили, как железнодорожный семафор. Как же это больно! Ненавижу!!

    Самсон озадаченно посмотрел на меня и быстро встряхнул рукой. Расторопный утарк сработал молниеносно, высвободив из своего пространства тяжелый кастет с четырьмя лезвиями, по которым пробежал слабый отсвет. Хан привычно встряхнул браслетом. Его стальная  цепь, скрытая под тяжелое, байкерское украшение, не нуждалась в услугах утарка. Она – сама себе сущность.

   - Лючия, - тихо окликнул Хан свою цепь, и та азартно звякнула, изогнувшись змеей.

    Труп бомжа, прикрытый тряпьем, лежал у дальней стены. На окаменевшем лице застыла боль, а пустые глазницы бессмысленно пялились в черный потолок…

    Потолок действительно был черен. С черными наростами свисающих гроздьев, внутри которых трепыхались икринки, отложенные самкой диссуната. И судя по большому количеству наростов, этот труп у нее был не первый.

    Диссунаты – полуэфемерные твари низшего порядка с сильными магическими способностями. Их слабая, почти прозрачная плоть – скорее, дополнение к их облику. А вот черные вихревые волокна, плетущиеся с нарастающей быстротой – их основа. Диссунатам не нужны кровь и мясо. Как мрачно шутят в Ордене – эти существа не кровожадны. Разве что глаза, которые являются питательным деликатесом для самок, свивающих черные гроздья своего потомства.

    Пища этих тварей – боль, причем, застарелая, замешанная на несчастьях, неудачах, копившаяся годами. Души неудачников – хорошие трансляторы для любой низшей твари, но для диссуната – особенно.

    Заострившийся нос мертвеца неприятно хрустнул, ноздри зашевелились, а бесцветные губы едва заметно приоткрылись.

   - Осторожно! – успела крикнуть я и пронзительно, натужно завизжала. Так, как это умею делать только я!

    Голова трупа дернулась, и из черепной коробки полилось шипение. Тварь начала выползать, медленно выпуская на свободу сотни и сотни шевелящихся нитей-щупалец, болезненно скрученных от моего визга. Тонкая плоть очертила контуры самки – сгорбленное существо с опущенной головой, которую прикрывают подобия нескольких сплетенных между собой рук. Самсон двумя ударами прочертил воздух и выкрикнул слово.

    Слово, наполненное Силой – материально. Люблю наблюдать, как эта Вселенская неизбежность разворачивается в виртуозном исполнении Самсона, как древнее слово распадается на мириады горящих букв и сковывает тварь железным кольцом.

    Самка диссунат захрипела и с ее мерзкого языка полились проклятья на наши головы. Впрочем, они не были опасны для нас.