Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда

В конце июня 1953 года Берия подвергся неожиданному аресту и заточению в тюремную камеру или, по другой версии, – цинично был расстрелян прямо на месте. А уже в августе Хрущёву удалось – неизвестно только как – восстановить «конверты» для высокопоставленных партчиновников, увеличив размер премиальных и выплатив недополученное за три месяца. Ещё через три недели состоялся Пленум Центрального комитета, и буквально в последние минуты его работы был воссоздан пост Первого секретаря ЦК (до 1934 года – Генерального секретаря), на который, разумеется, избрали Хрущёва. Здесь трудно не увидеть, как партийная номенклатура вознаградила «своего человечка»…

Жуков подытоживает:

«Вот в этом-то возвращении партаппарата к власти и кроется, по моему глубочайшему убеждению, истинный смысл XX съезда. Ну а необходимость скрыть это… вынудила отвлечь внимание от настоящих событий, сосредоточить его на прошлом с помощью закрытого доклада»[638].

Спору нет, элементы правды содержатся как в попытках объяснить всё случившееся «борьбой за власть», так и в аргументах «китайской» (антиревизионистской) версии. Но, как представляется, лишь гипотеза Жукова охватывает при рассмотрении все известные факты и одновременно согласуется как с содержанием самого «закрытого доклада», так и с представленными автором доказательствами лживости всех хрущёвских «разоблачений».

Сталин и его сторонники отстаивали план демократизации СССР, одним из ключевых элементов которого должны были стать всеобщие, равные, прямые и тайные выборы с выдвижением не менее 2–3 кандидатов на одно место. План предусматривал такое перераспределение власти в СССР, чтобы места партийных руководителей вроде Хрущёва могли занять компетентные и избранные на альтернативной основе госуправленцы. Но партия тоже осталась бы в выигрыше: освобождение от несвойственных функций заложило бы основы её возрождения как политической организации, объединяющей в своих рядах преданных борцов за коммунизм, а не карьеристов и ненасытных корыстолюбцев. Хрущёв получил поддержку у первых секретарей, которые настроены были саботировать любые попытки таких преобразований и лишь стремились увековечить собственные привилегии.

Современные обозреватели оценивают и внешнюю, и внутреннюю политику Хрущёва как резкое отступление от той, что ранее отождествлялась с именем Сталина. В сущности политические перемены (правда, совсем иные, но в чём-то созвучные с теми, что позднее инициировал или поддерживал Хрущёв) начались сразу после смерти Сталина, когда будущий Первый секретарь ЦК занимал не самое влиятельное положение в Президиуме[639]. Среди «реформ», шедших вразрез с долголетней политикой Сталина, как правило, называют:

• поворот к рыночно-ориентированной экономике;

• смещение экономических акцентов с тяжёлой промышленности и производства средств производства в сторону товаров народного потребления;

• отход от классической марксистско-ленинской концепции о том, что, пока существует империализм, войны с ним неизбежны; переход в международных делах к политике уклонения любой ценой от прямых вооружённых столкновений с империалистическими державами;

• отречение от признания авангардной роли рабочего класса в социальных революциях ради укрепления союза с другими классами;

• введение в оборот новых тезисов о возможности победы над капитализмом с помощью «мирного соревнования» и о переходе к социализму без революций парламентским путём;

• отрицание сталинского положения о движении к коммунизму через более высокие стадии социализма.

Без коренных перемен в советском обществе и внутри КПСС[640] Хрущёв никогда бы не смог прийти к власти, задумать и подготовить «закрытый доклад», выступить с ним с трибуны XX съезда и добиться признания и успеха.

Хрущёв – заговорщик?

В другой своей работе Жуков подчёркивает: похоже, именно первые секретари, возглавляемые Робертом Эйхе, положили начало массовым репрессиям 1937–1938 годов[641]. Хрущёв тоже был первым секретарём и принимал активное участие в проведении крупномасштабных репрессий, в том числе казней десятков тысяч людей.

Большая часть секретарей оказалась на скамье подсудимых и получила расстрельные приговоры. Одни, как, к примеру, Кабаков, были осуждены за участие в заговоре. Другие, как Постышев (по крайней мере на первых порах), обвинялись в массовых необоснованных репрессиях членов партии. Надо полагать, Эйхе входил в ту же самую группировку. Впоследствии многие из секретарей предстали перед судом как руководители собственных заговоров. А Хрущёв не только каким-то чудом избежал обвинений а 1937–1938 годах, но даже получил повышение по партийной линии.