Оболочка

Внезапно шестилапые звери одновременно нырнули в пропасть, строй воинов распался, и все они кинулись к обрыву, а ладони Киры вместо невидимой стены нащупали пустоту. Купол исчез. Потеряв опору, она полетела лицом вперёд, и лишь уже выставленные руки спасли от счастливой встречи носа с грязью.

«Ки. Ра», — прошелестело в голове.

И на Киру обрушился миллион звуков. Завывания ветра, шум листвы, визгливые вопли крылатых монстров, чем-то похожие на крики чаек, только в разы громче и грубее; встревоженные голоса мужчин. Они все замерли у обрыва, что-то высматривая внизу. Затем один свистом подозвал к себе зверя, запрыгнул ему на спину, и бронзово-алая вспышка, пронёсшись над головами воинов, исчезла.

Ничего не соображая, Кира неловко поползла на четвереньках вперёд. Руки и колени тонули в грязи, пульс частил, затылок разрывался от пульсирующей боли.

Жрец прыгнул? Он мёртв? Потому пропал защитный купол?

«Я справился. Теперь могу отдохнуть».

Бронзовый вернулся. Взмыл на своём звере над отрядом и тяжело приземлился невдалеке от обрыва, ближе к Кире, чем к остальным. Её даже зацепило вылетевшими из-под лап монстра камнями и брызгами.

Воины тут же бросились к товарищу, что-то спрашивая, и Кира отчётливо расслышала непонятное:

— Сахты. Не подобраться.

Мужчины заговорили разом, и больше ничего разобрать не удалось.

И что теперь делать? Стоять на четвереньках по локоть в этом месиве было ещё глупее, чем ползти дальше. Знакомиться с железными гигантами и их питомцами Кира не спешила, сигать в пропасть вслед за жрецом — тем более. Бежать прочь? Куда и как, если непонятно, где она находится, а из-за слабости даже просто встать на ноги — уже проблема? К тому же жрец велел назвать похитителям настоящее имя, значит, она должна остаться с ними. Нелепо, наверное, следовать указаниям бледнорукой тьмы, но и действовать сгоряча тоже. Если бы он желал Кире зла, то явно сумел бы его причинить.

Осознав, что в таком состоянии всё равно не придумает ничего вразумительного, она нашла участок с более-менее твёрдой почвой, уселась, обняла колени и приготовилась ждать. Но, кажется, чересчур отрешилась от мира, потому что не заметила, когда и куда успело скрыться солнце. Просто вдруг стало темно и прохладно.

Очнувшись, словно от толчка, Кира задрала голову и увидела, что вновь окружена стеной. Стеной из бронзовых мускулистых тел, нависших над ней, как над диковинной находкой.

— А ты говорил, сдохла, — подал голос один, с тонкими губами и густыми бровями.

— Воняет точно как дохлая, — отозвался другой, морща огромный нос.

— Как её снова выключить? — задумался третий, затем присел на корточки и, взяв Киру за подбородок, приблизился к ней вплотную.

Странно, она ожидала, что прикосновение металлических пальцев будет холодным и болезненным. Но бронзовая на вид кожа оказалась тёплой и лишь слегка грубоватой. А затем желание воина волшебным образом исполнилось. Как выяснилось, чтобы «выключить» Киру, достаточно внимательно посмотреть на неё неожиданно зелёными глазами.

Глава 3 Глупые древние мудрости

Старики привязались к Дэшу за два дня до вылета. Он даже не сразу понял, чего от него хотят. Потрясают гниющей лапой мёртвой сахты и что-то лопочут о благословении… Ещё и приплясывают от нетерпения, будто эта лапа — как минимум подарок Сестёр, а как максимум предвестник вечной жизни.

Правильно Мис говорил, совсем старые ополоумели. Видно, ржа не только по телу пятнами поползла, но и мозги насквозь проела.

Вот только отмахиваться от старости нельзя, ну как в последний раз видитесь. Так отец учил. Отвернёшься от деда сегодня, а он завтра возьмёт да и помрёт — просто так, назло. И будешь себя потом есть поедом, покуда сам рыжими хлопьями по ветру не рассыплешься.

Потому Дэш слушал. Невнимательно, между делом, но слушал.

— А я говорю, сегодня надо лететь, так Вер велит. — Цайте Ца упрямо поджал бледные губы и пихнул в бок стоявшего рядом брата. — Али вру, а? Чего молчишь, карша болотная?

— Как есть правда, Наездник, — закивал Шайте Ца так яростно, что Дэш испугался, как бы у бедняги голова не отвалилась — шейка-то вон какая тонкая, хрупкая, отчего при сильном ветре голова Шайте обычно клонится из стороны в сторону, точно бутон на стебле. — Сегодня надо, только не лететь, а идти. Лапа, она ж к неудаче в небе, но к успеху на земле.

— Тьху на вас, — вмешался третий старик, Уорша. — Лапа вообще ни при чём! Сахта под воротами издохла — вот это знак. Вер благословляет в дорогу, а уж поверху, понизу… да хоть посерёдке. Но выдвигаться надо сегодня, да.

Тяжело вздохнув, Дэш отложил в сторону седло, которое начищал, и окинул троицу суровым взглядом:

— Зачем же нам сегодня выдвигаться, коли жрец только в синий день объявится?

Старики как по команде задумчиво почесали лысые затылки.

— Так это… лучше рано, чем поздно, — наконец изрёк Цайте Ца. — На бережку посидите, подождёте.