Оболочка

Ему нужно было побыть одному, чтобы подумать над тем, что он только что видел. Самое правдоподобное объяснение: у Блура текла кровь из носа, и он положил тряпки в рюкзак, чтобы не мусорить в лесу (хотя он имел привычку бросать окурки куда попало). Но что-то крутилось у Хендерсона в голове, не давая покоя: Блур как-то уж слишком много знает о свежевании животных… и, кстати, где он был сегодня утром, пока сам Хендерсон еще спал?

— Что-то не так?

Хендерсон испуганно вздрогнул. Блур стоял в нескольких шагах у него за спиной и видел, что Хендерсон просто стоит, а вовсе не отливает по зову природы.

— Не идет, — сказал он, делая вид, что застегивает ширинку. Блур хмыкнул, зажег сигарету и отвернулся, глядя на лес. Лес был сейчас очень темным, как старый дом, стволы деревьев — как ножки гигантских столов. Вокруг царила мертвая тишина, которую нарушал только паркетный скрип — это покрикивала сова, примостившаяся высоко на ветке.

— Она где-то здесь. Зверюга, — сказал Блур.

Да, подумал Хендерсон, зверюга действительно где-то здесь. Даже если это всего лишь зверь, таящийся в Блуре — темная сторона его личности, которая забавляется расчленением маленьких животных. Но зачем бы ему свежевать мелких зверюшек? Может быть, для того чтобы напугать Хендерсона или чтобы убедить его, что дикая кошка действительно где-то рядом, и так убедить его идти с ним дальше в лес, в ночь.

Хендерсон вдруг преисполнился твердой уверенности, что Блур знает обо всем, что было у них с Элизабет.

Мужчины стояли и смотрели во мрак. Блур затушил сигарету и выкинул в лес, в темноту, где ее мягко принял ковер из мха.

Когда они снова собрались в путь, Блур снова пошел впереди, а Хендерсон шел за ним следом, стараясь не отставать. Он был весь напряжен, ему было очень интересно, что Блур скажет дальше. Он чувствовал себя маленьким мальчиком рядом со злым, непредсказуемым отцом и — в точности как ребенок — не мог набраться храбрости, чтобы убежать или хотя бы откровенно поговорить. Они шли вперед, и у Хендерсона уже начали появляться неприятные мысли, что все это было подстроено: не было никакого Кертина, и в здешних лесах нет никаких диких кошек — с тем же успехом они могли бы ловить здесь тигра. Он чувствовал, что надо срочно бросать эти никчемные поиски и возвращаться домой, потому что хотя Блур и не был егерем-лесником, но он все-таки знал, куда они идут. Хендерсон постарался найти и запомнить какие-нибудь ориентиры — силуэт трех высоких пиков, в которые плавно переходили холмы; если раньше в лесу были только сосны, то теперь появились и лиственницы, — чтобы чувствовать себя менее зависимым от Блура.

— Что теперь, Грэм? — Он постарался сделать вид, что все еще верит, что они охотятся на дикую кошку и все в полном порядке.

— Черные пантеры, — ответил Блур без малейшей заминки. — Их видели рядом с Ворчестером.

— Это смешно. В Англии нет больших кошек.

— А ты лучше всех знаешь? — Блур обернулся и уставился на Хендерсона. — Ну? — Он выдвинул нижнюю челюсть. — Много ты знаешь?

Хеидерсон посмотрел Блуру прямо в глаза, но было слишком темно, и глаза Грэма казались двумя черными дырами у него на лице.

— Кертин знает одну женщину, ее зовут Мич, она фотограф, и она живет здесь неподалеку. Она ее видела. Ясно?

Блур произнес это таким саркастическим тоном, что было практически невозможно не усомниться в его искренности.

— Черную пантеру? — прищурился Хендерсон.

— Ну, она была черной, и это была определенно кошка, только размером с овчарку, и кто это, по-твоему? — Блур сунул в рот сигарету и опустил лицо к огоньку зажигалки, чтобы закурить.

— Она, наверное, ошиблась.

— Она профессиональный фотограф и специализируется на диких животных.

— Она ее сфотографировала?

Блур затянулся и выпустил дым прямо в лицо Хендерсону.

— Не успела.

— Обидно. — Хендерсон обошел Блура и встал впереди в первый раз за весь их поход. Тропинки не было, но последние двадцать минут они шагали просто по прямой. Через пару секунд он услышал, как Блур что-то пробормотал себе под нос и пошел следом за ним. Хендерсон постарался скрыть свое нарастающее беспокойство за уверенной походкой, но он знал, что долго так блефовать не сможет. Если Блур и врал насчет черной пантеры, то врал очень даже убедительно.

Они шли еще полчаса. Хендерсону было уже не до диких кошек. Он был полностью сосредоточен на Блуре и не замедлил шаг до тех пор, пока не услышал крик:

— Давай остановимся.

В наступившей тишине стало слышно, что Блур пыхтит как паровоз.

— Нам нужно передохнуть, — добавил он, как будто теперь ему нужно было как-то обосновывать свои приказы. — Как физически, так и морально. Нам надо быть настороже, иначе у нас ни малейшего шанса.