Обольщение ангела (Сердце ангела)

– Я буду его учить, – предложил Гэвин.

– Мы вместе будем учить его, – поправил брата Дункан.

– Наверное, будет лучше начать с чего-то простого, вроде «сидеть» или «дай лапу», – предложила Роберта.

– Сидеть, – приказал Гэвин щенку.

– Он и так сидит, – толкнул брата локтем Дункан.

– Стоять! – поправился Гэвин.

Роберта расхохоталась. А шестилетний малыш посмотрел на нее с лукавой улыбкой, явно довольный, что развеселил.

– Вы часто играете здесь? – спросила Роберта, садясь на стоящую неподалеку каменную скамью. Она любила детей и хотела бы снова увидеться с мальчиками.

– Каждый день в это время, – кивнул Дункан.

– Если погода позволит, я завтра снова встречусь с вами здесь, – пообещала Роберта. – Мы сможем дрессировать Смучеса каждый день понемногу. Хотите?

К ее удивлению, мальчики не ответили. Они смотрели куда-то позади нее.

– Папа! – взвизгнул Дункан и побежал мимо нее.

– Папа! – закричал и Гэвин, бросаясь вслед за братом.

С улыбкой на лице, готовая приветливо поздороваться, Роберта встала и повернулась, чтобы встретиться с их отцом. И тут… словно кинжал вонзился ей в сердце, и разом рухнули ее смутные надежды на счастье, которые она лелеяла в душе. Ноги у нее подкосились, и она без сил опустилась снова на скамью.

Возле садовой калитки стоял герцог Магнус. А рядом с ним, опустившись на одно колено, Гордон обнимал своих сыновей.

– Как поживают мой воин и мой сокол? – спросил он мальчуганов.

– Я скучал по тебе, – сказал Дункан.

– И я тоже, – вторил брату Гэвин.

– Мы только что спасли эту леди от дракона, который ее преследовал, – тут же сообщил Дункан отцу.

Гордон перевел взгляд на Роберту и ответил им:

– Когда-то и я убил чудовище, жившее у нее под кроватью.

– Ты? – в один голос вскричали сыновья.

Гордон с улыбкой кивнул:

– Она сказала, что мы можем дрессировать ее собаку и играть вместе каждый день, – сообщил отцу Гэвин. Потом понизил голос и шепнул: – Она очень красивая.

– Да, она красивая, – согласился Гордон, улыбнувшись ей.

Встретившись с ним взглядом, Роберта почувствовала, как вся кровь у нее закипела и буря гнева поднялась в душе. Так, значит, Дункан и Гэвин были внебрачными детьми ее мужа, значит, Кора родила ему сыновей уже после того, как он женился на ней. В то самое время, когда она мечтала о нем, о том, чтобы он спас ее от насмешек детей клана Макартуров, Гордон спал с Корой.

Конечно, мальчики эти не виноваты в грехах отца. Не столько само их существование поразилоее – она ведь знала, что многие мужчины имеют внебрачных детей, – сколько то непростительное неуважение к ней, раз он даже не подумал о том, чтобы заранее рассказать ей о них.

В то утро всем в зале было известно, что Кора родила Гордону двоих сыновей.

Всем, кроме нее, его жены.

10

-Черт побери, дорогая! Не гляди на меня так, словно ты вот-вот упадешь в обморок, – сказал Гордон, подходя к ней. – Скажи же что-нибудь, ну?

Пожалуй, это был самый страшный удар из всех, которые она испытала за свои восемнадцать лет. И наверное, лицо ее было бледным, как смерть. Роберта посмотрела на мужа, потом мимо него, на герцога и двух мальчуганов, стоящих рядом. У всех у них было тревожное выражение на лице – должно быть, от того, что выглядела она так же ужасно в этот момент, как себя чувствовала.

Роберта встретилась взглядом со своим свекром и пристально посмотрела на него. Герцог Магнус сочувственно улыбнулся ей и ободряюще слегка кивнул головой. Взяв внуков за руки, он увел их в дом.

– Ну же, дорогая?

Роберта снова взглянула на Гордона. Ярость пронизала ее с головы до пят. Он почувствовал всю силу ее гнева – гнева, но не боли. Нет, только не боли. Она всегда считала боль своим личным делом, которое нужно хранить глубоко в душе, не делясь им ни с кем. Ее шотландекая гордость не могла допустить того, чтобы кто-то видел ее раненое, кровоточащее сердце. Намеренно неторопливо она поднялась со скамьи и, подойдя ближе к мужу, сказала обманчиво спокойным голосом:

– Интересно, милорд, что бы почувствовали вы, узнав, что у меня двое детей, о которых я даже никогда не упоминала?

– Не будь смешной, – проворчал Гордон в ответ на такое предположение.

– Смешной?.. – прошипела Роберта, сжав кулаки. – И ты еще осмеливаешься называть меня смешной!.. Я, по крайней мере, честно рассказала тебе о Генри. И ты должен был рассказать мне о своих сыновьях!.. – Шепот ее перешел в крик, грудь вздымалась от ярости, она задыхалась так, словно взбиралась на высокую гору. – Я имела право узнать о них еще до того, как ступила в тот зал и встретилась с женщиной, которая их родила. Господи боже! Так солгать, так обмануть!..

Гордон сердито нахмурил брови:

– Ты закончила?

– Нет, – отрезала она. – Ты бесстыдный и самодовольный сукин сын.

Размахнувшись, она ударила его по щеке с такой силой, что голова его качнулась вправо. Потом подхватила на руки Смучеса и побежала по каменной дорожке к дому.

Дрожа от ярости, она кинула Смучеса в своей комнате на кровать, а сама села в кресло перед камином.

Слезы застилали ей глаза, но она старалась сдержаться и не заплакать.